IV. ФИЛОСОФИЯ НАУКИ - ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

Словосочетание «философия науки» есть ничто иное, как рефлексия или целенаправленное осмысление предмета научного познания. Это есть размышление о науке как о способе познания мира, общества и человека в его исследовательской деятельности. Общеизвестно, что познавательное мышление у разных ученых разное. Так, инженер мыслит свой предмет по-своему, медик - тоже по-своему. Все эти мыслительные акты есть ничто иное, как предметное мышление. Оно направлено вовне на конкретный предмет познания, т.е. идет от субъекта к объекту. Философ науки мыслит само познавательное мышление. Он как бы возвращает свою мысль от объекта к субъекту и делает последний объектом своего познания. Таким образом, возникают философия техники, философия культуры, философия медицины и т.д. Предметом философии науки является критическое осмысление самого научного познания и его результатов. Это - осознание роли и значения науки как сложной социально-интеллектуальной системы, обладающей огромной степенью самоорганизации и мощной динамикой расширенного воспроизводства.

Философия науки занимается преимущественно изучением принципов и методов, на основе которых ученые истолковывают факты, выдвигают гипотезы, строят теории, а также исследуют процесс развития самой науки. Поэтому «предметом философии науки, - утверждает В.С. Степин, - являются общие закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности по производству научных знаний, взятых в их историческом развитии и рассматри-

ваемых в исторически изменяющемся социокультурном контексте» (Степин В.С., Горохов В.Г. Философия науки и техники. М., 1996. С. 9). Основной задачей философии науки является осмысление становления, сущности, смысла и назначения современного научного познания. Современная философия науки как важный раздел философии представлена немалым множеством оригинальных идей и концепций. Во-первых, она - метафизическая структура, совпадающая с общенаучной картиной мира; во-вторых, - научно-исследовательская идеология и политика; в-третьих, - выявление предпосылок научного мышления ученых; в-четвертых, - анализ и прояснение понятий и теорий науки (неопозитивизм).

Генезис философии науки

Цели и задачи познания мира и различных сторон его развития четко соответствуют функциям философии науки. Ее содержание раскрывается вместе с развитием самой науки. Она является своего рода самосознанием науки. Органическая взаимосвязь философии и науки прослеживается на протяжении всей духовной культуры человечества. В древности, когда наука только зарождалась, философия включала ее в свой состав (натурфилософия). С отпочкованием конкретных наук от натурфилософии возник новый тип их взаимоотношений. Причем тематика философских проблем науки всегда присутствовала в большинстве научных школ и систем, что и создало предпосылки к оформлению философии науки в качестве особой области философского познания. Сегодня феномен науки в единстве всех аспектов (кроме философии науки) изучается целым рядом особых дисциплин и прежде всего историей науки, логикой науки, социологией науки, психологией научного творчества, науковедением и т.д.

Научная мысль действительно прошла долгий исторический путь, прежде чем она сама оказалась в центре внимания ученых и философов. Это стало возможным в относительно недавнее время - середине XIX - начале XX вв., когда мыслительное познание продвинулось вперед благодаря систематическому естественно-научному исследованию при содействии методики экспериментальной науки и критического философского осмысления. Знаменитый основатель позитивистской философии или философии науки (как ее позже назвали) Огюст Конт (1798-1857) полагал, что мыслительное познание явлений природы и общества прошло три последовательных стадии его саморазвития: теологическую, метафизическую и, наконец, позитивистскую или, как он назвал, - реально-научную. Но вначале был донаучный пери-

од познания, простирающийся с древнейших времен до появления эллинской натурфилософии.

Научная революция рубежа XIX-XX веков кроме собственного качественного скачка в новом естествознании привела к фундаментальному пересмотру всей, казалось бы, навеки устоявшейся картины мира, существовавших взглядов на саму науку и научное познание. Результатом этого явления стали: отказ от господствовавшей ранее теории механического детерминизма; изменение взглядов на роль и значение факта и гипотезы в науке; уточнение понятий научного закона и т.д. Все это и послужило основанием для дальнейшего развития точных или естественных наук, включая медицину. Одним из тех великих ученых-естествоиспытателей, кто принял непосредственное участие в величайшем научном перевороте, был гениальный французский ученый и философ Жюль Анри Пуанкаре (1854-1912). Особое место среди его работ были проблемы, которые сам ученый отнес к разделу зарождающейся философии науки.

В книгах «Наука и гипотеза», «Ценность науки», «Наука и метод» он проанализировал и обобщил последние достижения физики, математики, механики, астрономии и, что особенно важно, дал им философскую характеристику и определил перспективу дальнейшего научного развития. Ученый и мыслитель предвосхитил будущий философскометодологический принцип соответствия, требующий, чтобы всякая новая физическая теория находилась в определенном соответствии со старыми принципами, законами, подтвержденными опытно-экспериментальными исследованиями. Для зарождающейся тогда философии науки большое значение имело утверждение Пуанкаре, что «некоторые основные начала» науки следует понимать как некие конвенции, т.е. условно принятые соглашения, с помощью которых ученые выбирают конкретное теоретическое описание физических явлений среди ряда различных и одинаково возможных описаний.

В это же время и многие другие выдающиеся ученые и философы науки, М. Планк (1858-1947), Э. Резерфорд (1871-1937), А. Эйнштейн (1879-1955), Н. Бор (1885-1962) и другие, обратили внимание на необходимость философского осмысления становления и развития науки, формирования новых научных гипотез и теорий. Ценность рассуждений всех выдающихся ученых естественно-научного познания заключается не столько в принципиально новых суждениях философского характера, сколько в философско-методологических выводах и обобщениях новейшего естественно-научного материала, для которых

необходимы были глубокие специальные знания и склонность к широкому охвату научных фактов, гипотез и теорий. Их научнофилософские выводы и оценки составили ценнейший материал для последующего философского анализа сложных разделов естествознания и гуманитарных дисциплин для историко-научных и логикометодологических исследований.

Рождением философии науки как области общей философии по праву считают XIX век. Именно тогда появился специальный понятийный аппарат науки, которым пользуются все ученые. Этот научно-понятийный аппарат или методологический язык научного познания формировали философы, которые стремились исследовать сам процесс научного познания и конструирования (Кант), изменения научных знаний по мере развития науки. Однако без особых натяжек первым философом науки все же следует считать Аристотеля (384- 322 до н.э.). Он вооружил науку философскими определениями, которые составили в дальнейшем их понятийный словарь. Ввел понятия пространства, времени и причинности. Первым создал формальную логику как инструмент рационального рассуждения. Он проанализировал, систематизировал и классифицировал разные виды познания: разграничил философию, математику, физику, биологию, другие науки о природе и теоретические знания о человеке.

Философ утверждал, что познание мира происходит только через постигаемый разумом опыт. Он высоко ценил практическое знание как различные виды мастерства и технического знания, практический здравый смысл. Аристотель высказывал весьма примечательные советы будущим ученым о необходимости развивать и использовать в науке как разум, так и ощущения. «Когда созерцают умом, - замечал он, - необходимо, чтобы в то же время созерцали в представлениях: ведь представления - это как бы предметы ощущения, только без материи» (Аристотель. Соч. в 4 т. М., 1976. Т. 1. С. 440).

В средневековье схоластами абсолютизируется рациональное учение Аристотеля. Они на первое место выдвигали конструктивную деятельность ума, ибо воображение, которым наделен ум, по их мнению, способно создавать свои собственные представления. Но прогресс опытного познания мира потребовал замены этого схоластического метода мышления новым методом познания, а именно, обращением исследователя к «мыслимому эксперименту» (Галилей). Наиболее крупными представителями новой философии мышления в XVI-XVII веках стали Н. Коперник, Г. Галилей, Дж. Бруно, Ф. Бэкон,

Р. Декарт, Д. Локк, И. Ньютон, Г. Лейбниц и многие, многие другие. Но никто не станет отрицать, что в средневековую эпоху и в более позднее время существовало множество заблуждений и предрассудков, включая и учениях передовых мыслителей.

Ключевая задача, которую решали передовые мыслители этого периода в развитии науки, заключалась в том, что они искали и предлагали свои принципиально новые методы познания мира, общества и человека. Стремились понять и совершенствовать познавательные способности человека. Так, основоположником научно-философского метода познания, провозгласившего, что все знания должны основываться на фактах и экспериментах, был английский ученый и философ Френсис Бэкон (1561-1626). Другим автором научного метода познания мира считается Рене Декарт (1596-1650), который видел его в создании единой универсальной математики. В этом заключается роль и значение этих и многих других ученых того времени для становления философии науки.

Современная философия науки имеет свои интеллектуальные корни возникновения в принципиально иных культурных, социально-исторических условиях. Философия науки, возникшая как уникальная самостоятельная философско-познавательная дисциплина только в ХХ столетии, свое собственное название оформила еще в XIX веке. Первое употребление словосочетания «философия науки» встречается у английского ученого и философа Уильяма Юэлла (1794-1866) в его трудах по истории наук и философии индуктивных наук. Однако в философскую литературу этот термин вошел только после работ немецкого философа материалистического толка Евгения Дюринга (1833-1921) и прежде всего его интересного труда, названного «Логика и философия науки».

Причиной возникновения философии науки стали значительные успехи естествознания в XIX веке. Именно тогда была создана немецкими известными учеными Т. Шванном (1810-1882) и М.Я. Шлейденом (1804-1881) клеточная теория. Знаменитый английский натуралист Ч. Дарвин предложил концепцию происхождения видов растений и животных. А немецкие ученые Л.-Ю.Мейер (1930-1895), Г. Гельмгольц (1821-1894) и английский физик Д.П. Джоуль (1818- 1889) открыли закон сохранения и превращения энергии. Вот все эти научно-революционные достижения потребовали глубочайшего философского осмысления. Именно в это время и появились новые философские направления, критически анализирующие итоги и сам

процесс научного познания. В марксистской философии науки и в первом позитивизме были сформулированы качественно иные цели и принципы оценки науки и ее радикальных открытий и достижений.

Философия науки сегодня - самостоятельная сфера интеллектуального осмысления всех знаний о природе, обществе и человеке. Она воздействует на научное познание как некий уникальный феномен, живущий своей собственной жизнью, порождающий свои собственные проблемы и задачи, испытывающий при этом влияние со стороны многих других феноменов духовной культуры человечества. Главная задача современной философии науки состоит в том, чтобы выявлять социальную и культурную обусловленность научного знания, его зависимость от вненаучных или даже внерациональных критериев познания. В ней рассматриваются такие ключевые вопросы, как соизмеримость научных традиций и инноваций, классическая и неклассическая рациональность в науке, ее претензии на особый эпистемологический статус в познании мира.

Актуальность содержания и проблематика современной философии науки, предметом которой является целостное и ценностное осознание роли и значения научного познания как эпистемологического и социокультурного феномена эпохи, существенным образом зависят от постановки задач его исследования в марксизме, позитивизме, герменевтике, структурализме, экзистенциализме. Но при этом следует помнить, что проблематика самой философии науки как специфического познания восходит к античности. А с эпохи Нового времени и до начала ХХ века она становится важнейшей областью философского осмысления условий и факторов собственно научного познания мира и особенно познавательных потенциалов человека. В ХХ веке философия науки становится одним из наиболее привлекательных разделов философии, использующей достижения логики, психологии, социологии и исторической науки. Состояние современной философии науки определяется и статусом науки в культуре, мировоззрении.

В этом смысле философия науки, как и философия вообще, является, скорее всего, не наукой в традиционном ее понимании, а своеобразной метанаукой (греч. meta - после), т.е. тем, что существует как бы после науки или научного знания. Получается, что философия науки исследует и осмысливает истоки (первопричины) не отдельно взятых конкретных наук, а целостной науки как способа осмысления и оценки знаний о мире вообще, не начала какого-либо отдельного знания, а целостное знание о бытии мира. Поэтому философия науки постигает

знания, полученные, допустим, в физике, химии, биологии, медицине и т.д., чтобы понять всеобщую истину. Частные науки изучают только отдельные стороны или фрагменты мира и служат конкретным интересам людей. Философию науки же интересует весь мир как некое целостное единство.

Философия науки - это метафизическое оценочное размышление исследователей о целях, путях, методах познания целостного бытия. Она, будучи рефлексией на науку, осмысливает глубину и изменчивость методологических установок познания и оценивает границы рациональности. Это, выражаясь языком античности, есть любовь и стремление к мудрости научного познания мира и жизни. Она нацелена на постижение смысла и роли всех научных знаний или истины в жизни человечества. Если философия стремится обнаружить всеобщие принципы познания мира, общества и человека, то философия науки стремится формировать всеобщие методы познания, чтобы понимать и объяснять предельные основания и подлинные цели науки. В содержании философии науки, определении ее статуса в культуре сложилось несколько представлений о ее роли и функциях. Одна из них гласит, что только современная философия науки может быть теоретическим концептом общенаучной картины мира, совместимым с прежними научными теориями и основанным на них.

В осознании генезиса науки как истории получения истинных знаний и генезиса самой философии науки как рефлексии на все научные знания сложились два противоположных подхода. Первый - это объективизированная история науки, развивающаяся независимо от субъекта (ученого) познания. Научные идеи порождает историческая эпоха, независимо от личных способностей и особенностей исследовательской деятельности того или иного ученого. Они возникают одна из другой, обосновывая друг друга и образуя единую целостную систему знания о мире. Второй подход сводится к тому, что все идеи о развитии мира и его разнообразных сферах возникают в голове конкретного ученого - гения науки, не имея никакого отношения к эпохе и строго логической тенденции получения знания.

Вот на этой основе и сложился двойственный подход к обоснованию причин получения (и конструирования) новых научных знаний и их использования в жизненной практике. Одни философы называют источником научного познания некие внутренние интеллектуальные силы человека, которые подвигают его к поиску ответов на вопросы обустройства жизни. Это та имманентная интуитивно-творческая

энергия ученого, которая и порождает новые идеи, а затем гипотезы и теории. То есть, научные знания есть результат спонтанного индивидуального творчества: создания или конструирования знаний о мире и обществе талантливыми людьми. Другие философы науки придерживаются мнения, что новые знания получают в результате сил внешнего общественного воздействия на ученых.

В связи с этим в современной философии науки возникли две принципиально разные методологические интерпретации генезиса науки. Первая - наука оценивается с точки зрения интернализма (лат. internus - внутренний), т.е. получения нового научного знания в результате присущих творческих способностей у конкретного ученого и его активной исследовательской деятельности. Получается так, что, обладая уникальными интеллектуальными способностями и проведя огромный индивидуальный исследовательский труд, конкретный ученый «добывает» новые знания о мире и жизни. В этом отношении показательны научные подвиги Н. Коперника, И. Ньютона, М. Фарадея, Д. Менделеева, А. Эйнштейна, И. Павлова, Ж. Алферова и т.д. А вторая интерпретация науки указывает на объективный характер путей и средств получения нового научного знания, детерминированного внешними обстоятельствами, т.е. уровнем и качеством уже накопленных знаний о мире и обществе, материальными средствами, направленными в науку. Она получила название экстернализма (лат. externus - внешний).

С точки зрения экстерналистов, возникновение научного знания обусловлено целиком и полностью социокультурными и технико-экономическими условиями. Поэтому основной задачей философского осмысления и оценки становления и развития науки, по их мнению, является реконструкция объективных условий жизни и нравственных факторов в научно-познавательной сфере, которые выступают в качестве обстоятельства, непосредственно определяющего функционирование науки, ее цели, структуру, особенности, направленность ее эволюции. Экстерналист Э. Цильзель (1891-1944) - авторитетный австрийский историк и философ науки, указывал на совершенствование научного познания вообще как показателя социально-культурного уровня развития самого общества, которое не однолинейно, а идет в качественно разных направлениях. И знаменитый американский философ науки Т. Кун (1922-1996) считал, что, оценивая науку и истоки ее развития, необходимо руководствоваться принципами экстернализма, указывающими на потребности общества в научных знаниях.

Интернализм, напротив, основной движущей силой развития науки называет условия и факторы, связанные с сугубо внутренней природой научного познания - логикой решения его ключевых проблем, соотношением традиций и новаций и т.п. Центральное внимание его сторонники направляют на описание потенциалов самих познавательных процессов. Социально-культурные условия и факторы при этом признаются, но им отводится второстепенная роль. Это объясняется тем, что в зависимости от неблагоприятной ситуации они могут, по мнению интерналистов, даже тормозить научные исследования. Такой ход отражает единство внутренних и внешних факторов, которые на разных этапах этого процесса меняются местами и ролями. Обусловленность процессов возникновения и саморазвития науки потребностями общественно-исторической жизни человечества - источник и движущая сила познавательных процессов. Интерналист А. Койре (1892-1964) - французский историк науки и философ, увидел в генезисе и развитии науки принципиальную перестройку мышления ученого.

Как бы ни был гениален ученый, какими бы не обладал интеллектуальными способностями, он так или иначе должен исходить из знаний, накопленных его предшественниками и знаний современников. Известна знаменитая фраза И. Ньютона о своей роли в науке: «Я стоял на плечах гигантов». При выборе объектов исследования и выводе законов, объясняющих явления природы, ученый неминуемо исходит из ранее установленных законов и теорий, существующих на данном этапе научного познания. При этом, как отмечал Д.И. Менделеев (1834-1907), истинные открытия делаются работой не одного ума, а усилием массы деятелей, из которых иногда один есть только выразитель того, что принадлежит многим как плод совокупной работы мысли. Важный аспект преемственного развития науки состоит и в том, что необходимо распространять истинные идеи за рамки того, на чем они опробованы. Получается так, что в понимании генезиса науки интернализм и экстернализм - это две стороны одного общего диалектического процесса познания мира и общества.

В становлении и эволюции науки, как правило, указывают на три ключевых момента в использовании разных типов научной рациональности. Первый - это классический тип науки, начавший свой ход движения с XVII века. Он предполагал, что субъект познания обязательно дистанцирован от объекта исследования, и он как бы со стороны изучает мир и его свойства. Результатом такого познания было

идеальное отражение и доказательное объяснение путей развития мира в целом и его отдельных фрагментов. Второй тип рациональности получил свое развитие в неклассической науке, которую характеризует идея относительности объекта к средствам, актам и операциям познания. Экспликация этих актов, средств и операций выступает главным условием получения истинного знания об объекте. Постнеклассический тип рациональности возник как соотнесенность полученных сведений об объекте не только со средствами и методами познания, но и с некими ценностно-целевыми структурами научно-познавательной деятельности. Возникновение и использование каждого нового типа научной рациональности в познании не устраняло предыдущего, но в некоторой степени ограничивало поле его действия.

Все три состояния рациональности в научном исследовании не только сосуществуют, будучи представленными в научном сообществе учеными, изучающими соответствующие типы и формы природных или общественных систем. Так, в современной системе высшего специального и особенно послевузовского образования специалистов используется, прежде всего, традиционная классическая парадигма научной рациональности. С неклассической формой и тем более с постнеклассической хорошо знакомо в основном научное сообщество и значительно меньшее число практических специалистов. Между тем современное понимание естественного характера саморазвития мироздания, которое складывается сегодня в основном в постнеклассической науке, столь радикально меняется, что затрагивает интересы не только представителей научных кругов, но является также базовой основой нового холистического мировоззрения широкого круга специалистов, в том числе и медиков.

Надо заметить, что современные ученые и философы науки поразному относятся к предметной неопределенности, царящей в философии науки. Но все же их абсолютное большинство сходится во мнении, что у философии науки никогда не было и нет единого предмета или же он исторически изменчив. Он меняется на разных этапах развития науки, ее революционных прорывов, имеющих свои, несовместимые с прежними взглядами, предметные приоритеты. Следовательно, складываются в связи с этим и принципиально новые отношения в системе научного познания и философской оценки взаимоотношения «человек - мир». В XIX-XX веках наиболее емко и масштабно они были представлены в марксистской (диалектикоматериалистической) философии научного познания.

Диалектический материализм как философия науки

Сильной стороной марксистской философии науки стала ее ориентация на диалектику (несмотря на критику диалектики Гегеля), диалектический метод познания, что проявилось в признании принципиальной познаваемости мира. Этот определяющий принцип философии науки К. Маркса основан на осознании неисчерпаемости свойств материи и ее многообразной структуры как всеобщей категории онтологии, а также на научноскрупулезном обосновании диалектики абсолютной и относительной истины как принципа философского познания мира. К. Маркс (1818-1883) и Ф. Энгельс (1820-1895) выработали принципиально иной диалектико-материалистический метод познания. Суть его в том, что все предметы, явления и процессы, происходящие в природе и обществе, находятся в диалектической взаимосвязи, самодвижении и саморазвитии. Это есть диалектическое единство неорганической и органической природы, растительного и животного миров. Тем самым они диалектико-рационально сформулировали предмет философии науки в целом.

Классики диалектического материализма не только радикально, но и принципиально по-новому переработали гегелевскую диалектику. На ее базе они создали новый материально-диалектический метод познания мира. В нем философия как бы «спустилась» с абстрактных гегелевских высот общего к полноте образов естественной жизни, в поисках осуществления вечных взаимосвязей и зависимостей. Ф. Энгельс убеждал, что их метод, основанный на научных представлениях философии, способен оказать неоценимую помощь как ученым-естественникам, так и обществоведам, и гуманитариям. «Для диалектической философии, - писал он - нет ничего раз и навсегда установленного, безусловного, святого. На всем и во всем видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 276).

Причем К. Маркс и Ф. Энгельс высоко ценили гегелевскую диалектику, ибо в ней были действительно глубоко философски осмыслены и научно точно выражены всеобщие формы диалектического развития мира, правда, в виде диалектики некоего самодвижения понятий, категорий и законов. Реальным основанием гегелевской диалектики стало мышление; как и всякая духовная жизнь, она являла собой отражение естественной природы и общественной жизни людей в реальных противоречиях. В учении Г. Гегеля - динамика диалектических проти-

воречий в мышлении. Ему удалось гениально предсказать диалектику вещей и явлений именно потому, что в понятиях и категориях логики отразились универсальные законы бытия. Ф. Энгельс в связи с этим заявил: «Маркс и я были едва ли не единственными людьми, которые спасли из немецкой идеалистической философии сознательную диалектику и перевели ее в материалистическое понимание природы и истории» (там же. С. 11).

К. Маркс и Ф. Энгельс вслед за Г. Гегелем видели в философии «эпоху, схваченную мыслью» и претендующую «на духовную квинтэссенцию культуры». К. Маркс считал, что философия может и должна сыграть роль Прометея. Она, не склоняя головы перед земными и небесными богами, призвана нести людям свет знания и свободы. Марксистская диалектика явилась результатом осмысления и обобщения результатов и методов познания за все время существования науки. Классики новой философии уверяли, что ученые, освободившись от разного рода идеалистических и антидиалектических заблуждений, должны, в конце концов, стать диалектическими материалистами. Однако сам исторический путь научного познания показал, что многие ученые, усвоив ключевые положения материалистической диалектики, не становились все же диалектиками. Ведь сам предмет научного познания, как и его новые методы, независимы от диалектического материализма даже в тех случаях, когда в научных исследованиях применяются принципы материалистической диалектики.

По Марксу, исходным пунктом всякой исследовательской деятельности может быть только создание особого рода идеализированной модели познания, которая бы соединяла в себе черты всеобщего, особенного и единичного. Это что-то вроде начальной «клеточки» науки, из которой вырастает целый организм познания. Эта философскометодологическая позиция опирается, прежде всего, на понимаемый К. Марксом диалектический метод восхождения от абстрактного к конкретному как способ теоретического получения и объяснения новых научных знаний. Этот диалектический метод предполагает, что исходным пунктом построения любой научно-теоретической системы не может быть эмпирическое обобщение, из которого исходит эмпирическая философия и которое рассматривалось бы как единственно возможный тип обобщения в исследовательской работе и практике.

«Мой диалектический метод, - утверждал К. Маркс, - по своей основе не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью. Для Гегеля процесс мышления, который он превра-

щает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действительного, которое составляет лишь его внешнее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней» (там же. Т. 23. С. 21). Это высказывание Маркса говорит о принципиальном расхождении с идеалистической диалектикой. В свое время эту позицию высоко оценил Э. Фромм (1900-1980), назвав Маркса «олицетворением того самого человека, о котором они мечтали, человека, который мало имеет, но много значит, а богатство его в том, что он нужен людям» (Фромм Э. Душа человека. М., 1998. С. 646).

На самом деле К. Маркс и Ф. Энгельс, конечно, были классиками новой философской мысли. Сегодня это признает и любой западный ученый, и философ, даже если он не разделяет марксизм. Однако и сегодня с пользой дела изучают учения выдающихся мыслителей мира. Откровенно говоря, науки об обществе и о человеке не могут плодотворно развиваться, не учитывая диалектический метод марксизма. В учении Маркса есть что-то из XIX и даже из XX века. Что-то в нем принадлежит и веку XXI. Главное же в учении К. Маркса то, на что прозорливо указал Хайдеггер, классик философии науки ХХ века (кстати, стоящий на позициях диаметрально противоположных позициям диалектического материализма), и который считал, что именно К. Маркс и никто другой наиболее глубоко понял и научно объяснил суть современной европейской цивилизации и место научного познания мира, общества и человека.

Ценность диалектико-материалистического метода в том, что, будучи универсальным, он не всемогущ, поэтому нет необходимости использовать его везде и всюду. Всякое конкретное явление, каждый жизненный процесс так или иначе, в той или иной мере подпадает под действие диалектики. Но последняя (диалектика) проявляется не в любой момент и не в каждом пункте развития природы и общества, а лишь в рамках определенных условий, когда предмет познания достигает высшей формы зрелости и полноты. А вот на уровне обыденного сознания, т.е. здравого смысла и повседневной деятельности без нее можно обойтись. Ф. Энгельс вполне резонно заметил, что для «домашнего» употребления (там, где мы имеем дело с небольшими масштабами или короткими промежутками времени) диалектический метод просто не нужен. Здесь явно сгодится традиционное мышление с его застывшими, неподвижными принципами и правилами. Однако подобный способ мышления становится недостаточным, как только

совершается переход на научно-теоретический уровень познания, в область обобщающего фундаментального исследования.

Таким образом, надо признать, что диалектический метод не может быть пригодным везде и всюду, он эффективен на своем месте, т.е. в пределах своих возможностей и сферы действия. Создатель теории относительности А. Эйнштейн, образно говоря о роли диалектики в научном познании, писал, что было бы нелепо употреблять теорию относительности к движению автомобилей, пароходов и поездов, как нелепо использовать и счетную машину там, где вполне достаточна таблица умножения. Можно сказать, что к этим, как и ко многим другим подобным объектам, было бы нелепо применять диалектико-материалистический метод познания, как, собственно, и любые другие научные методы. В этом отношении показательно и мнение выдающегося современного ученого-физика, лауреата Нобелевской премии (1922) М. Борна. Он призывал «выступить с предостережением о разумном ограничении применения научных методов» (Борн М. Моя жизнь и взгляды. М., 1973. С. 129).

Значительный вклад в развитие и пропаганду диалектического метода познания внесли А. Бебель, П. Лафарг, К. Каутский, а также русские философы-марксисты Г.В. Плеханов, В.И. Ленин, А.А. Богданов и др. Этот метод стал составляющей частью мировой философии. К сожалению, диалектический материализм подвергался и поныне подвергается нападкам со стороны как его недобросовестных сторонников, так и противников; не прекращаются заявления о том, что марксизм устарел и ничего не добавляет в философию науки. На самом деле марксистское учение о научном познании не только не изжило себя, но еще до конца не использовано в осмыслении перспектив научного познания. Как часть мировой философской культуры диалектико-материалистический метод познания мира, общества и человека содержит огромный методологический потенциал, который может понадобиться мыслящему человечеству, особенно в связи с современными глобальными проблемами.

Материалистическую диалектику как метод научного познания разрабатывали Б.М. Кедров, П.В. Копнин, другие философы науки. По мнению П.В. Копнина, «философский метод каждой эпохи возникает в результате осмысления научной картины мира, созданной для потребностей теоретических действий человека». «Органон» Аристотеля, методы познания Р. Декарта и Ф. Бэкона, гегелевская диалектика возникли на основе обобщенной картины мира, созданной наукой того времени.

Копнин указывал на исключительную важность разработки гносеологических основ и решения логических проблем науки, построения логических теорий, объясняющих природу знаний и эффективное использование языка науки. «Категории диалектического материализма, - писал философ, - не только соответствуют данным науки, но предвосхищают новые результаты, открывают широкие возможности для научного творчества и указывают перспективные для него направления» (Копнин П.В. Диалектика как логика и теория познания. М., 1973. С. 31, 32).

Интересные мысли по этому поводу высказывали также Г.С. Батищев и Э.В. Ильенков, А.А. Зиновьев и М.К. Мамардашвили, Т.И. Ойзерман и др. Так, мысли Г.С. Батищева о диалектике общения и диалектике творчества продвинули метод диалектического познания. А М.К. Мамардашвили, отталкиваясь от сути диалектического метода «Капитала» К. Маркса, осуществил анализ «превращенных форм деятельности» человека. Неумелое применение принципов диалектического метода, а тем более их полное игнорирование, наносит большой вред научному познанию, о чем убедительно писал Э.В. Ильенков. В центре научных интересов ученого было осмысление диалектики как логики и теории познания. Он внес большой вклад в создание диалектико-логической концепции мышления и дал новое определение категориям «идеал» и «идеальное». Последнее он считал отражением внешнего мира в формах деятельности человека, в формах его сознания и воли. Он обосновал фундаментальную роль идеального в становлении личности. С его точки зрения, основой этого процесса является способность человека действовать в идеальном плане, т.е. осваивать всеобщую меру бытия.

К сожалению, в сфере диалектического метода продвижение неомарксизма наименее значимо, за исключением, пожалуй, двух моментов. Первый - продолжение традиции использования и применения диалектического метода в его полноте и сложности к исследованию, например, психосоматических проблем развития человека. Второй - критика господствующих принципиально вне- (а то и анти-) диалектических, а подчас даже и антисистемных философско-методологических установок. Эти две в принципе скромные задачи в эпоху господства постмодернистских установок научно-методологического безразличия оказались принципиально значимы и не так просто решаемы. Постсоветская марксистская философия, ставя новые вопросы в области развития диалектического метода, рассматривает универсальность диалектического метода в современной философии науки.

Позитивизм как философское направление в науке

Позитивистская форма философии науки первоначально рассматривалась как жесткое требование к ученым самим исследовать позитивное (положительное) знание. Ее идейными корнями являются философские труды Ж. Д'Аламбера, Э.Б. Кондильяка и других французских просветителей. Основные теоретические предпосылки были сформулированы К.А. Сен-Симоном. Однако отцом позитивизма по праву называют французского философа Огюста Конта (1798-1857), предложившего ключевые требования к оценке научных знаний, которые должны быть бесспорными, абсолютно точными, основывающимися исключительно на фактах. О. Конт исходил из того, что философия не должна выработать метод научного познания. Это дело самих ученых, которые сами должны творить для себя методы, позволяющие создавать систему положительного, т.е. полезного знания для людей. Он выдвинул привлекательную и для ученых формулу: «Знать, чтобы предвидеть; предвидеть - чтобы обладать силой» (Конт О. Курс позитивной философии. С-Пб., 1906. С. 36, 85).

Философия позитивизма - это не столько самостоятельная философская школа в науке или оригинальное течение мысли ученых, сколько принципиально новая философская система, выходящая за рамки традиционных философских учений. С момента зарождения позитивизм выступил как новый способ или стиль философствования в сфере научного познания. Он стал господствующим в мышлении европейских ученых конца XIX и всего XX века. И сегодня позитивизм остается лидирующим в философско-методологическом мышлении большинства научной элиты. Сам факт его широкого распространения и исключительной значимости в науке, глубокой укорененности в интеллектуальной культуре и его довольно долгой живучести в сознании ученых-естественников позволяет выделить позитивизм в отдельное философское исследование.

Возникновение позитивизма было теснейшим образом связано с успехами различных наук - математики, физики, химии, биологии, медицины и др. Наука становилась все более привлекательной и популярной в обществе. Она оказывала огромное позитивное воздействие на умы образованных людей. К тому же именно в это время началось саморазвитие науки как специфического нового социального института. В это самое время она почти полностью освободилась из-под опеки церкви. Ее идеи получали заинтересованное общественное и государственное признание. Кроме того, позитивизм противопоста-

вил классической немецкой и марксистской философии (с их умозрительными системами и строгими доказательствами получения истинного знания) непосредственный научно-экспериментальный факт (к тому же полезный и удобный для использования в жизни общества и отдельных людей).

Согласно позитивистам - научно исследовать мир значит, прежде всего, осознать и понять роль конкретных обстоятельств в развитии природы, общества, человека, да и самого познания. Для познания всех новых предметов, явлений и процессов должны использоваться такие научные методы, как наблюдение, мыслительный эксперимент, теоретическое обобщение, математическое обоснование новых гипотез и концептов. О. Конт сформулировал главный позитивистский принцип, отрицающий роль и значение традиционной философии, ибо «наука - сама по себе философия». Это слишком категорично, но несомненен тот факт, что потребность науки в новой методологии позволила позитивистам выработать программу реконструкции философии. Разработка философско-методологических проблем науки должна осуществляться средствами, прежде всего самой науки, без обращения к метафизике.

Позитивизм, как и наука, постепенно эволюционизировался. На втором и затем третьем этапе развития позитивизма (эмпириокритицизм и неопозитивизм), когда совершились во второй половине XIX и первой половине ХХ веков революционные подвижки в науке, возникла задача разработки философско-методологических оснований науки. Классический идеал теории как абсолютно правильного представления реальности ставился под сомнение. Ведь все атомистические теории физики XVII-XIX веков основывались на представлении о неделимости атома как «первокирпичика» материи. Но вот физиктеоретик и философ Эрнст Мах (1838-1916) неожиданно заявил, что неделимость атома - это всего лишь теоретический конструкт, но не сама реальность. Известно, что А. Эйнштейн, прочитав «Механику» Э. Маха, дал ей высокую оценку. Но справедливости ради надо заметить, что при всей прозорливости Э. Мах был неправ в главном - в том, что полностью проигнорировал идею об атомистике, образно назвав атомы «шабашем ведьм».

Кстати, последователи Э. Маха утверждали, что они в гораздо большей степени, чем все их предшественники «очищали научный опыт от метафизического хлама». Если позитивисты первого поколения были недовольны лишь традиционной философией как метафи-

зикой, то махисты ополчились против самой науки, выискивая в ней следы метафизики. Фактически круг позитивистской философии в рамках эмпириокритицизма сузился до предела. За бортом научного познания оказалась уже не только метафизика, но и практически вся наука, за исключением физиологии и психологии. Э. Мах и швейцарец Рихард Авенариус (1843-1896), ссылаясь на необходимость защиты интересов позитивной науки, начали с уничижения учения материалистов, но они эту «критику» материализма закончили сведением задач науки только к описанию порядка и последовательности ощущений. По их мнению, наука призвана заниматься описыванием ощущений в соответствии с принципом «экономии мышления».

За относительно недолгую историю развития позитивизма в его недрах были разработаны различные варианты эволюции самой философии науки. На первом этапе - это создание методологии науки (О. Конт, С. Милль). На втором - формирование новой картины мира (Г. Спенсер) и утверждение инструменталистской теории мышления (Э. Мах, П. Дюгем). А на третьем этапе - осуществление логического анализа языка науки (М. Шлик, Б. Рассел, Р. Карнап), затем - лингвистического анализа языка (Г. Райл, Д.Л. Остин, поздний Л. Витгенштейн). Наконец, логико-эмпирическая реконструкция динамики развития науки (К.Р. Поппер, И. Лакатос). Позитивисты в современную философию науки ввели особый способ идеализации самой науки. Она ими рассматривалась как автономное образование вне связи с традиционной философией, вне культурной традиции и исторического развития науки. Все эти моменты философии науки позитивистского толка были подвергнуты современными учеными и философами серьезной критике.

Что касается медицинской науки, то в начале ХХ века позитивизм в целом привел к изменению вектора доминирования философии медицины, получившей новые влиятельные постмедицинские направления, такие, как: психоанализ, экзистенциализм, неопозитивизм. Многие философские проблемы в науке приобрели тенденцию решаться с помощью методов медицины, на ее предметном поле. В середине ХХ века М. Фуко осуществил редукцию многих положений философии к психофизиологическим проявлениям болезни. А Л. Витгенштейн рассмотрел философию как «болезнь», а философов как больных. Таким образом, был впервые поставлен вопрос о том, что между философией и медициной существует не только историческая и межпредметная, но и физиологическая взаимосвязь.

Вероятно, идея болезненного происхождения философии медицины восходит к учению психоанализа Зигмунда Фрейда и ряда его последователей. Они на заседаниях Венского психоаналитического кружка поднимали вопрос о деятельности различных философов через призму их болезненного расщепления личности. По Фрейду получается, что проявления бреда могут быть рассмотрены в качестве аналогов великих философских систем. Если допустить, что религия соответствует навязчивому неврозу, то философская система - бреду. О разрушительном потенциале метафизики писал и М. Хайдеггер. Более того, оригинальные суждения Л. Витгенштейна, З. Фрейда и других о болезненности философии согласуется с глубоко укорененными представлениями о странности философов как необычных людей.

Да и сами представители начального позитивизма, выражая критическое отношение к философии вообще, критично оценивали и некоторые методы ими же созданного, позитивистского учения о науке. Их не удовлетворяли уже некоторые критерии определения степени научности. Эта критика позволила им пересмотреть базовые понятия своей дисциплины, в том числе и понятия научного знания в его связи с творческими процессами, происходящими в голове ученого. Но вытеснение позитивизма из историко-научных концепций началось с критики отделения научного знания от традиционной философии, т.е. - критики краеугольного камня позитивистской методологии. Ведь все ее основные принципы и ключевые положения оказались простонапросто не в состоянии дать адекватные ответы на возникшие новые философско-методологические вопросы развития научного знания.

Новые проблемы философии науки продолжали развиваться в ХХ столетии в рамках самых разнообразных философских течений и систем. Большое место они занимают в неопозитивизме, а затем и в постпозитивизме, как принципиально обновленной философско-методологической мысли, развивавшейся в русле неопозитивизма или логического позитивизма во второй половине ХХ столетия. Именно тогда появились хорошо известные сегодня книги по философии науки Б. Рассела, Дж. Мура, Л. Витгенштейна, Т. Куна, П. Фейерабенда, которые стали восприниматься своего рода революцией в эпистемологии и философии науки. Неопозитивизм больше, чем все другие учения о развитии науки и научного знания, был связан с осмыслением ключевых проблем взаимосвязи философии и огромных достижений современной науки, что и обусловило его влияние на формирование современной научно-философской проблематики.

Философия неопозитивизма

Если позитивисты считали все традиционные метафизические проблемы науки в принципе неразрешимыми в силу слабости и ограниченности человеческого разума, то неопозитивисты вопреки им заявляли, что традиционные проблемы метафизики являются мнимыми проблемами, которые следует не улучшать, а отбрасывать, как лишенные какого-либо смысла в научном познании. Такой подход фактически и стал той генеральной задачей неопозитивистов, которые стремились изгнать метафизику из сферы научного мышления вообще и свести ее к так называемой философии языка, а точнее - к логике языка или логическому его анализу. Один из основателей неопозитивизма математик, логик и философ науки Б. Рассел (1872-1970) утверждал, «что логика фундаментальна для философии, и что школы характеризуются скорее своей логикой, а не своей метафизикой... я предпочитаю описывать свою философию как логический атомизм» (Рассел Б. Философия логического атомизма. Томск. 1999. С. 146).

Неопозитивисты первоначально свое учение и называли логическим атомизмом, затем - логическим позитивизмом, а позже - логическим эмпиризмом и, наконец, - аналитической философией. В недрах неопозитивизма и зародились проблемы современной философии науки. Их концепции восходят к первым двум. Б. Рассел отмечал: «Современный аналитический эмпиризм.отличается от аналитического эмпиризма Локка, Беркли и Юма тем, что он включает в себя математику и развивает мощную логическую технику. Поэтому он способен достигнуть определенных ответов на некоторые вопросы, имеющие характер науки, а не философии» (Рассел Б. История западной философии. В 2-х. т. Т. 2. М., 1993. С. 348). Еще определеннее по этому поводу заявил Л. Витгенштейн (1863-1951): «Логика, - по его мнению, - заполняет мир; границы этого мира суть ее границы» (Витгенштейн Л. Философские работы. Ч.1. М., 1994. С. 56).

Английский неопозитивист, философ современной науки Дж. Мур (1873-1958) - один из основателей философии анализа, утверждал, что дело философии науки прояснять, а не открывать истину. Она должна заниматься осмыслением значения научных знаний, а не их поиском. Это дело науки. Предмет философии науки - мысли ученого и язык науки, а не факты. Разделяя эту точку зрения, Б. Рассел разработал логическую технику анализа научного языка. Ему принадлежит идея о том, что все научные знания сводимы к языку математики. А вот один из представителей аналитической философии Л. Витгенштейн

утверждал, что мир имеет атомарную структуру: «Мир есть все, что происходит». «Мир - целокупность фактов, а не вещей». Это означает, что все связи изначально присущи миру, ибо он «подразделяется на факты» (Витгенштейн Л. Философские работы. Ч. 1. М., 1994. С. 5). Можно считать, что научный факт - это нечто происходящее в мире, открытом для человека и понятом им.

Таким образом, исследовательский интерес авторов неопозитивизма сосредоточен не на познании реального мира, а на выработке научного языка и определения его отношения к миру тех фактов, которые и делают предложения истинными. Витгенштейн, например, настаивал на том, что весь мир «определен фактами и тем, что это все факты». А язык предназначен для того, чтобы мыслить и говорить о фактах, и только о них; всякое иное использование языка в науке неправомерно. В этом смысле мир человека - это и есть мир его языка. Этот мир языка указывает на границы личного восприятия им мира. Мысли, обычно как бы туманные и расплывчатые, по мнению Витгенштейна, философия призвана делать ясными и отчетливыми.

Философский анализ высказываний, предложенный Дж. Муром, логический анализ научного познания, предпринятый Б. Расселом и, наконец, философский анализ языка науки, сделанный Л. Витгенштейном, имели главной целью устранение произвола в рассуждениях о методах и средствах научного познания вообще.

Именно поэтому неопозитивисты ставили перед собой задачу избавить философию от неясных понятий и туманных выражений. Они стремились внести в философию науки некий элемент математической точности и логической строгости, при этом хотели особо выделить в ней те части, где философ науки мог бы найти общий язык с ученым. Они стремились также учить всех людей пониманию сути научного факта, тому, какой смысл заключается в нем, что означает то или иное новое научное утверждение о нем. Наука, согласно неопозитивистам, занимается доказательством истинности предложений, а философия - тем, что они на самом деле означают. Философско-методологический ключ для успешного решения всех этих научно-познавательных задач неопозитивисты видели только в языке науки. Только он, по их мнению, есть подлинный предмет философии науки.

Эту задачу ставили перед собой и неопозитивисты Венского кружка. Лидерами нового учения были М. Шлик (1882-1936) и Р. Карнап (1891-1970). Лейтмотив учения Шлика состоял в том, чтобы сделать безусловной ценностью приоритет эмпирического познания в науке.

В философии Карнапа рефреном проводится мысль о необходимости поиска все более точной экспликации (лат. explicatio - объяснение, развертывание) самого концепта эмпиризма и надежной проверки соответствия научного знания в опыте, эксперименте. Выдвигавшаяся ими программа диалектического единства современной науки и философии науки получила, однако, узкоспецифистскую и позитивистскую направленность. Но все же они и другие члены кружка в центр философского осмысления науки поставили две ключевые проблемы научного познания: первая - осознать строение научного знания, вторая - определить и оценить специфику науки.

На основе революционных работ неопозитивистов Венского кружка, сформировавших исходные положения логического позитивизма, он стал претендовать на свершение революции в философии науки, которая бы окончательно преодолела так называемую традиционную философию или метафизику. Участники кружка, в частности, проявили большой интерес не просто к языку общения ученых, а к языку современной науки или, точнее говоря, - логике науки. Отождествив философию науки с логикой науки, они, по существу, создали в недрах неопозитивизма новый концепт философии науки. Со временем она стала целостной системой, в качестве элементов которой - философские принципы, категории и общие законы развития, связывающие и объединяющие законы наук о природе и обществе, наук о человеке. Философия науки в ее современном виде приобрела особый статус в культуре мира.

Итак, логический позитивизм получил широкую известность и признание в мире науки, скорее всего потому, что ставил чрезвычайно важные и актуальные задачи перед учеными: найти достоверный базис научного познания, разработать такой образ науки, который отличал бы ее от всех иных видов интеллектуальной деятельности человека. Представители неопозитивизма и прежде всего его логического направления хорошо знали достижения современного им естествознания и активно использовали математическую логику, многие аспекты которой были ими же разработаны. В середине ХХ века (после переезда ряда представителей этого направления в США) логический позитивизм отказался от ряда прежних теоретических установок, трансформируясь в логический эмпиризм и в силу этого постепенно утрачивая значение абсолютно самостоятельного направления в философии науки.

Философия критического рационализма

Глубокий кризис философии неопозитивизма породил брожение умов среди широкой европейской научной и философской обще-

ственности. Однако в результате значительных мыслительных усилий Карла Поппера (1902-1994) позитивизм сделал качественный поворот. Скорее от Поппера сама идея позитивизма получила новый интеллектуальный толчок. Появился его новый вид - постпозитивизм, который, сохраняя в принципе общую логическую связь с концептуально-мировоззренческими установками позитивизма и неопозитивизма, выступил против принципов интерпретации анализа научного познания. Он создал свою философию, получившую название критического рационализма. Сформулировав принципы, опирающиеся на логические и классические философские основания, К. Поппер считал основополагающей ролью этой философии то, что она, обобщая и интерпретируя данные всех наук, участвует в формировании общенаучной картины мира и нового статуса человека. Стремление к созданию всеобщей научной теории - по мнению Поппера - главная задача ученого.

Что касается приращения научного знания, то философ выступал против мнения, что развитие науки связано лишь с простым накопительством знаний. Он настаивал, что прирост научного знания связан с постоянной постановкой принципиально новых научно-исследовательских проблем. Для философского осмысления критической ситуации в науке, возникающей в ней время от времени, и выдвигаются гипотезы, которые призваны подвергаться фальсификации с помощью эмпирического базиса. То есть, отказавшись от характерного для неопозитивистов принципа редукцинизма (сведения знания к опыту), он разработал в области философии познания физики, биологии, социальных наук принцип фальсификации. Философ называл науку «одной из величайших сил», делающих человека свободным от природных и общественных воздействий. Но поскольку наука - «дело рук человеческих», то считал, что «она погрешима»; это «история безотчетных грез, упрямства и ошибок». Размышляя над проблемами научного познания, К. Поппер сформулировал следующие основные классы наук:

• теоретические (физика, биология, социология и др.) Их цель открывать законы. Здесь наиболее распространен «метод элиминации (лат. eliminare - исключение, устранение) ложных гипотез»;

• исторические, объясняющие смысл специфических событий, а не творящие законы, ибо «не может быть никаких исторических законов» (Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С.

305).

Наука, согласно Попперу, это не «богатая коллекция высказываний» (хотя без них не обойтись); наряду с системой принципиально новых понятий и концепций, она ставит актуальные теоретические проблемы познания. Чтобы эти проблемы решать и не делать ошибок, науке необходим надежный метод, или даже система надежных методов. Он указывает на следующее методологические факторы:

• внутренняя взаимосвязь эмпирических и теоретических, индуктивных и дедуктивных, философских и нефилософских и других методов;

• многоуровневый характер философско-методологических принципов и правил по степени их универсальности в научном познании;

• несводимость философской методологии к формальной логике. Поппер исходил из того, что ни один источник знания или его форма

не могут быть исключены из научной критики: «Ничто не свободно и не должно считаться свободным от критики - даже сам основной принцип критического метода». Философ считал возможным провести логическую границу между ошибочным и правильным методами критики. Ошибочный метод ведет, как правило, к догматизму, бесконечному регрессу или к релятивистской концепции. В противоположность этому правильный (научный) метод критической дискуссии пытается вывести следствия данной теории и их приемлемость для любой науки. Свой критический метод он успешно применял к доказательству истины, которая требует изобретательности в критике старых теорий и умения в творческом выдвижении новых. Так обстоит дело не только в науках, но и во всех других сферах человеческого творчества. Характерная особенность критического метода состоит в том, что он обладает четкими признаками диалектичности. Он помогает понять противоречия и неадекватность прежних теорий познания, исследовать их вплоть до получения предпосылок, из которых они берут новое начало.

Прирост научного знания осуществляется, по его мнению, методом проб и ошибок и есть не что иное, как сознательный выбор теории в некой проблемной ситуации. Это все делает науку рациональной и обеспечивает ее прогресс. Поппер указывал на сложности, трудности, опасности этого процесса - среди них неоправданная вера в формализацию и точность. К средствам развития науки он относит такие ее факторы, как язык, формулирование проблем, философское осмысление проблемных ситуаций и, естественно, - диалектику. При этом указывал на серьезные пороки гегелевской диалектики: ее идеализм и

«железобетонный догматизм». Больше всего его возмущало покушение диалектики на закон формальной логики - противоречие (закон исключения противоречий). Он не соглашался и с материалистической диалектикой, существенный недостаток которой видел в том, что «именно соединение диалектики и материализма является худшим, чем диалектический идеализм».

Поппер, опираясь на новейшие данные физики, приводил примеры, которые «вписываются в диалектическую схему». Называя один из примеров - корпускулярно-волновую теорию света, он сделал вывод, что диалектику (речь идет о триаде) следует принять, но «в некоторых ограниченных областях». Все это говорит в пользу его диалектической точки зрения. Не соглашаясь, что диалектики хотят якобы изгнать закон противоречия из формальной логики, философ тут же заявляет, что «они верно указывают, что противоречия имеют огромное значение в истории мышления. Ведь и критика, в сущности, сводится к выявлению противоречия... Без противоречий, без критики не было бы рационального основания изменять теории, не было бы интеллектуального прогресса... Таким образом, противоречия... чрезвычайно плодотворны и действительно являются движущей силой любого прогресса в мышлении» (там же. С. 121).

Философско-методологическое учение Поппера, как вид философии науки, получило развитие в научном творчестве наиболее талантливых его последователей и учеников, так называемых попперианцев: Т. Куна, И. Лакотоса, Ст. Тульмана, П. Фейерабенда и др. В современной философии науки их учения о новых моделях развития науки стали наиболее популярными. Они не только продолжили дело своего учителя, но одновременно выступили его критиками.

Основные черты нового течения постпозитивистской мысли:

а) ослабление внимания к проблемам формальной логики;

б) обращение к истории науки как диалектическому процессу;

в) переключение усилий с научного анализа формальной структуры «готового» научного знания на содержательное изучение его изменения;

г) отказ от жестких разграничений эмпирии и теории, науки и философии, науки и вненаучных форм знания;

д) стремление создать научный механизм развития знания в единстве количественных и качественных изменений;

е) философско-методологический анализ социально-культурных условий и факторов возникновения и развития науки;

ж) изменение отношения к философии науки как важнейшему фактору научного исследования.

Парадигмальная философия науки

В середине ХХ столетия выдающиеся мыслители и философские авторитеты Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд представили принципиально новое видение философии науки. Она, по их мнению, должна быть результатом критики главным образом философии логического позитивизма. Они считали логический анализ науки неопозитивистов неплодотворным и недостаточным для того, чтобы понять и оценить науку в ее историческом развитии. Вместо логического анализа науки они предложили исторический анализ, основываясь во многом на идеях философско-методологического учения Поппера. Но при этом они подвергли критическому переосмыслению его позитивистские установки - индукцию и положение о достоверном эмпирическом базисе науки. На историко-научных примерах новые философы науки показали, что наука развивается неиндуктивно (лат. inductio - побуждение) и нет никакого надежного эмпирического базиса науки.

Отход от философско-методологического учения Поппера осуществил философ науки Томас Кун (1922-1996). Он использовал в своей философии науки понятие «парадигма» (греч. paradeigma - пример, образец) для обозначения в научном сообществе фундаментальности и основательности каждой новой теории в сфере научного познания. Парадигме принадлежит решающая функция в организации научного исследования и отдельных сфер науки, начиная от постановки проблемы и до ее окончательного решения. При этом надо заметить: понятие «парадигма» впервые было использовано еще позитивистом Г. Бергманом (1840-1904) для характеристики нормативности методологии науки. Он выступил критиком индуктивистских и особенно кумулятивистских (лат. cumulatio - увеличение) моделей при изучении истории и методологии научного познания и философии самой науки.

Что касается философии науки Куна, то в ней он исходил из того факта, что в научно-исследовательской деятельности ученые руководствуются, как правило, уже сложившимися традициями (программами) или парадигмами, которые следует радикально конструировать, чтобы затем создать механизм их изменений. Научная парадигма, согласно Куну, не может быть застывшей или раз и навсегда заданной. Она носит исторический характер и в своем развитии проходит три этапа. Первый - это предпарадигмальный этап.

Затем, второй этап - этап господства парадигмы. И наконец, третий этап - это уже этап кризисного состояния парадигмы, ведущего к назреванию научной революции, которая меняет прежнюю парадигму. Предпарадигмальный этап характеризуется наличием некоего множества разных теоретических направлений и большим разнообразием методологических подходов. Следствием всего этого является отсутствие единой философской концепции, которая смогла бы ориентировать деятельность научного сообщества.

В русле историко-эволюционного осмысления содержания новых парадигм он отмечал, что история и философия науки являются пробным камнем новых эпистемологических концепций - философских парадигм. Исходя из этого, Кун предложил свою модель историконаучного процесса. Он отказался от представления науки как только системы знаний, изменение и развитие которой подчинено канонам методологии, и заменил его образом науки как творческой деятельности научных сообществ. Но, отдавая должное закону природы и правилам логики, Т. Кун не отверг неявное знание и интуицию. Специфика науки, по его мнению, в том и состоит, что методологические принципы развития утратили надысторическую нормативность и попали в функциональную зависимость от способа творческой деятельности ученого или научного сообщества. Это - новая концептуальная идея, которая со временем была признана научной элитой в качестве основы исследовательской мыследеятельности ученых.

Не претендуя на однозначное определение понятия «парадигма», Кун заявил, что оно есть совокупность фундаментальных знаний, теорий, концепций и методов познания, эталонных образцов решения научных задач и приемов исследования, закрепленных в процессе обучения, специального образования и опыта ученого. Развитие науки, по Куну, это процесс возникновения, эволюционного изменения и смены научных парадигм. Неспособность парадигмы объяснять накопившиеся аномалии и несоответствие фактам приводят к кризису в науке. Именно тогда ученые и все научное сообщество начинают искать выход из кризисного положения, т.е. создавать новую парадигму. «В результате, хотя новые парадигмы редко обладают или никогда не обладают всеми возможностями своих предшественниц, - убеждает он, - они обычно сохраняют огромное количество наиболее конкретных элементов прошлых достижений и, кроме того, всегда допускают дополнительные конкретные решения проблемы» (Кун Т. Структура научных революций. 2-е изд. М., 1977. С. 222).

Парадигма, по мнению философа науки, - это то, что объединяет членов научного сообщества, признающих и разделяющих новую концепцию. Последняя находит воплощение в учебниках и классических трудах ученых и на многие годы определяет проблемы и методы их решения в науке. Так, к стабильным парадигмам Кун относил аристотелевскую динамику, птолемеевскую астрономию, ньютоновскую механику и т.д. «Под парадигмой, - писал он, - я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу» (Кун Т. Структура и развитие науки. М., 1978. С. 11). Он предупреждал, что часто использовал это понятие в двух смыслах: «с одной стороны, оно обозначает всю совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т.д., которая характерна для членов данного сообщества. С другой стороны, оно указывает на один вид элемента в этой совокупности - конкретное решение головоломок» (там же. С. 220).

Философско-методологическая заслуга Т. Куна состоит в том, что в понятии парадигмы он впервые выразил идею предпосылочности знания и достаточно убедительно показал, что получение новых знаний осуществляется в некотором пространстве предпосылок, в некоторой порождающей их среде. Кун на первое место поставил принципы, отвергаемые логическими позитивистами. А заслуга философии науки состоит, по Куну, в том, что она дает жизнь стольким наукам, которые хотя бы уже за это должны быть всегда ей благодарны. Однако при каждом переходе к новой парадигме, которая предполагает более четкое определение области исследования, ученые не должны оставаться «в лабиринтах философии», ибо будут «обречены на изоляцию». Согласно Куну, «ученые, в общем, не обязаны и не хотят быть философами», но независимо от этого они вынуждены ими становиться «особенно в периоды осознания кризисов, когда ученые обращаются к философскому анализу как средству для раскрытия загадок в их области» (там

же. С. 119).

Осмысление философских проблем науки - это начало перехода от нормального научного исследования к экстраординарному, от старой парадигмы - к научно-революционной. Однако такое состояние обычно долго не продолжается, ибо члены данного сообщества рано или поздно абстрагируют элементы парадигм и используют их в качестве методологических принципов в своих дальнейших исследованиях. Общая схема историко-научного процесса, по Куну, включает

в себя два основных этапа. Первый - это «нормальная наука», где безраздельно господствует парадигма. И второй - «научная революция». Революционный этап в науке свидетельствует о распаде парадигмы, обострении конкуренции между альтернативными парадигмами и, наконец, победе одной из них. Философ науки доказывает, что переход одной парадигмы к другой через революцию является обычной моделью развития, характерной для зрелой науки. Причем научный прогресс, подобно развитию биологического мира, представляет собой однонаправленный и необратимый процесс.

В философско-методологическом творчестве современного философа науки М. Фуко (1926-1984), в его знаменитых трудах «Слова и вещи: археология гуманитарных наук» и «Археология знания» история и философия науки получили оригинальное развитие в духе концепции Куна. Они основывались на неких принципах прерывности, которые проявляются еще и как близкое куновскому понятию «парадигма» понятие «эпистема», под которой философ науки понимал структурность знания, определяющей способ понимания, т.е. умственного видения мира. Эволюция научного знания, по мнению Фуко, отмечена различными стратификациями, каждая из которых образует отдельное эпистемологическое пространство познания. Все это означает, что в каждую новую эпоху познание или «дискурсивные формации» (Фуко) организуются вокруг определенного метода или объекта, которые в разные эпохи весьма различны.

Философия исследовательских программ

Продолжателем парадигмальной идеологии Куна стал венгерский, а затем английский историк и философ науки Имре Лакатос (1922-1974). Его мыслительная энергия была направлена на философское осмысление роли родственных парадигме научно-исследовательских программ. Они, по Лакатосу, в непрерывной взаимосвязи с последовательной сменой теорий вели к росту и зрелости фундаментальной науки. В центре структуры каждой такой программы находится так называемое «жесткое ядро», которое представляет собой условно неопровергаемые, специфические для данной программы фундаментальные допущения. Объясняя смысл и сам механизм необходимой смены исследовательских программ, Лакатос определил две основные стадии в развитии последних, а именно - прогрессивную и вырожденную. На первой стадии стимулируется выдвижение новых положительных гипотез. На второй - появляются несовместимые с теорией факты, объяснение которых возможно на базе только новой научно-исследовательской программы.

Переосмысливая сам процесс получения научного знания, он стремился реконструировать логико-нормативные процессы изменения познания и построения логики научных теорий. Он разработал логику догадок и опровержений, используя ее в качестве рациональной реконструкции математики XVII-XIX вв. Его философско-методологический концепт состоял в том, чтобы в развитии науки видеть смену связанных между собой теорий или исследовательских программ. «В соответствии с моей концепцией, - объяснял он, - фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория или совокупность теорий, а «исследовательская программа» (Лакатос И. Структура и развитие науки. М., 1978. С. 217). Такой подход он называл историографическим методом анализа конкурирующих научноисследовательских программ (например, программы И. Ньютона, М. Фарадея, А. Эйнштейна и т.д.).

Предложив качественно новый метод философского осмысления путей, средств, способов развития науки, И. Лакатос, по его же словам, стремился «диалектически развивать этот историографический метод критики». Согласно его философии науки, предложенная им научно-исследовательская программа может и должна рассматриваться как комплекс сменяющих друг друга научных теорий, объединяемых совокупностью фундаментальных теоретических идей и философско-методологических принципов. Поэтому объектом пристального философского анализа должны быть не отдельные теории или гипотезы, а целый их комплекс, сменяющих друг друга во времени теорий, концептов, т.е. некоторый тип саморазвития науки. Иначе говоря, тем самым Лакатос скрупулезно сравнивает и философски оценивает не просто две, три теории, а комплекс разных теорий или их совокупность, которая и определяет прогресс или регресс науки.

Предложив качественно новый нормативно-историографический вариант философско-методологического анализа научно-исследовательских программ, философ стремился диалектически развивать историографический метод критики научного познания. Применяя его, доказывал, что философско-методологическая концепция функционирует в качестве историографической теории и может быть подвергнута сама критике посредством аналитического рассмотрения той рациональной исторической реконструкции, которую она и предлагает. «Моя методология в отличие от прежних значений этого термина, - предупреждал он, - лишь оценивает впол не сформировавшиеся теории (или исследовательские программы) и не намерева-

ется предлагать никаких средств ни для выработки хороших теорий, ни даже для выбора между двумя конкурирующими программами» (там же. С. 322). Ученый уверял, что история развития науки без ее философского осмысления слепа.

И. Лакатос предлагает для философского осмысления самой логики открытия: индуктивизм (лат. induktion - наведение, направление), конвенционализм (лат. conventio - договор, соглашение), фальсификационизм (лат. falsus - ложный и facio - делаю), научно-исследовательские парадигмы Т. Куна. Переосмыслив специфику названных концептов, он заключает, что только «исследовательские программы являются интеграционными научными достижениями и их можно оценивать только на основе прогрессивного или регрессивного сдвига познавательных проблем; при этом научные революции состоят в том, что одна исследовательская программа (прогрессивная) вытесняет другую» (там же. С. 216-217). Он отмечает, что мудрость научного суда и отдельные прецеденты не могут быть точно выражены никакими всеобщими законами, сформулированными философами; будь то Ф. Бэкон, Р. Карнап или К. Поппер. Дело все в том, что сама наука вполне может оказаться «нарушительницей правил научной игры», установленных философами.

Важное философско-методологическое требование, которое в науке надо строго соблюдать, состоит именно в том, что история науки без некоторых философских установок невозможна. Все истории науки имеют определенные философские установки, которые и направляют процесс реконструкции науки в рациональном ее измерении. Однако данное рациональное измерение научной деятельности и ее результатов, хотя и архиважное дело, но далеко не единственное, ибо есть еще социально-культурный фон (контекст) науки. И. Лакатос ввел понятие «внутренняя история» - рациональная реконструкция как таковая и «внешняя история» - все внерациональное, где наибольший (и даже наиглавнейший) интерес представляют наряду с объективными условиями и субъективные факторы, выпадающие из поля зрения внутренней истории науки.

Философская методология науки И. Лакатоса, призывающая к переосмыслению всех современных научно-исследовательских программ, позволяет формулировать новые законы, принципы и правила. А их выполнение должно оптимизировать стратегию получения истинно научного знания. Таково, например, основное кредо этой методологии, определяющей смысл и прогрессивность той или иной

конкретной научно-исследовательской программы, а именно: прогрессивный сдвиг проблем обеспечивается приращением эмпирического знания, а также созданием новой теории по сравнению с ее конкурентами, т.е. увеличением способности предсказывать новые, ранее не известные факты в сочетании с практическим их подтверждением. Таким образом, философия науки стала философско-методологическим инструментом рационально-эмпирического анализа научного познания и его результатов. Оно явилась одним из значимых достижений философской науки ХХ века.

Взгляды Т. Куна и И. Лакатоса в основном разделял оригинальный философ и методолог науки Пауль Фейерабенд (1924-1994), один из ярких представителей постпозитивизма. Так, он куновское понятие «парадигма» назвал теорией в действии, ибо оно, по его мнению, заменив малосодержательное понятие теории, включило в себя некоторые динамические аспекты науки. Рассматривая проблему периодизации науки и роста научного знания, Фейерабенд пришел к выводу, что самыми плодотворными периодами развития науки являются периоды борьбы альтернатив. Истоки этой борьбы, по его мнению, в различии мировоззренческих и социальных позиций ученых. Причинами же роста научных знаний философ науки считал размножение (пролиферацию) теорий. Именно эти обстоятельства, являясь по своей природе несоизмеримыми, оказываются дедуктивно никак не связанными и используют различные методы и разные понятия.

Фейерабенд подверг критике философию критического рационализма. Он исходил из того, что в обществе существуют значимые интеллектуальные течения мысли, но наиболее ценимой является наука. Ее не могут заменить сферы познания. Наука является «единственно возможным способом успешного решения жизненных проблем» наряду с такими формами познания мира, как религия, миф, другие иррациональные ипостаси. Всякий иной подход к оценке науки, по мнению Фейерабенда, может исказить ее сущность и статус в познании мира. Вот почему он убеждал, что «наука, претендующая на обладание единственно правильным методом и единственно приемлемыми результатами, представляет собой идеологию познания и должна быть отделена от государства и, в частности, - от процесса обучения» (Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 465).

П. Фейерабенд активно выступал против классического образа научного познания, который, по его мнению, заключается в том,

чтобы «рационалистически упростить процесс познания, упрощая самих участников этого процесса, строго определить область исследования и отделить ее от остальной истории» (там же. С. 334). Философ науки уверял, что человеческие склонности, интересы, идеологические влияния играют более значительную роль в росте нашего познания и науки, чем обычно считают ученые. Поскольку современные критерии научности, далекие от классической строгости, позволяют сосуществовать в одно и то же время различным конкурирующим теориям, надо смелее отказываться от предрассудков научно-познавательной классической доктрины. Надо решиться сказать «все дозволено» и сделать науку открытым выражением человеческих склонностей, желаний, слабостей.

Укрепление связи науки с философией должно быть возложено на философию науки, которая призвана нейтрализовать пагубные тенденции к косности, нормативности науки. Проблемы выработки новой методологии - центральные в философии науки Фейерабенда, но отношение к ним у него не всегда однозначное. Философ не принижал и тем более не отрицал важную роль старого метода и методологии в познавательной деятельности ученых: «Успехи науки обусловлены правильным методом, - указывал он, - а не просто счастливой случайностью» (там же. С. 461). Во-первых, метод - один из важнейших факторов успешного развития науки, хотя и внеметодологические факторы имеют немалое значение. Во-вторых, философ высоко ценил философский метод познания, как «совокупность правил, управляющих деятельностью науки: процедура, осуществляемая в соответствии с правилами, является научной; процедура, нарушающая эти правила, не научна... в своем методологическом исследовании ученый руководствуется правилами скорее интуитивно, чем сознательно» (там же. С. 127).

Философско-методологические требования, по мнению П. Фейерабенда, не обязаны в точности описывать то, что действительно делают ученые. «Они предназначены скорее для того, чтобы дать нам нормативные правила, которые нужно соблюдать, но реальная научная практика лишь приблизительно соответствует им» (там же. С. 66), ибо движется совершенно иными путями. Тем не менее философ, не склоняясь к методологическому негативизму, считает чрезвычайно важным защитить нормативную интерпретацию и поддержать ее разумные требования. Он считает традиционное толкование методологии науки рациональным в «некотором безусловном, хотя и рас-

плывчатом смысле». Фейерабенда не устраивает тезис о неизменности этих правил, он считает, что они носят конкретно-исторический характер. Наука как целостный, динамичный процесс, насыщенный «неожиданными и непредсказуемыми изменениями, требует разнообразных действий и отвергает анализ, опирающийся на правила, которые установлены заранее, без учета постоянно меняющихся условий истории» (там же. С. 148-149).

Тему науки П. Фейерабенд раскрывает в разных срезах, в системе многих понятий, в том числе и таких, как «рациональное», «иррациональное», «разум», «интуиция», «метод» и др. При этом философ всемерно подчеркивает большое значение разума как в развитии науки, так и в жизнедеятельности людей в целом. Разум для него всегда выступает в тесном единстве с чувствами, ибо чувства сами по себе, без помощи разума не способны дать истинного понимания сущности явлений окружающего мира. Он считает неправомерным игнорирование и таких важных для научной деятельности факторов, как интуиция, воображение, чувство юмора и другие «иррациональные действия». В связи с этим он указывал на ограниченность абстрактнорационального подхода, выступая против «диктата разума», против «тирании тяжеловесных теоретических систем».

Размышляя о соотношении рациональности и иррациональности, философ пишет: «Разум допускает, что идеи, вводимые нами для расширения и улучшения нашего познания, могут возникать самыми разными путями и что источник отдельной точки зрения может зависеть от классовых предрассудков, страстей, личных склонностей, вопросов стиля и даже от явной и простой ошибки. Однако он требует также, чтобы в оценке этих идей мы следовали определенным четким правилам: наша оценка идей не должна быть заражена иррациональными элементами» (там же. С. 296-297). Последние, хотя и не поддаются рациональной реконструкции, очень важны и необходимы для успешного развития науки, поэтому нельзя оставить без внимания иррациональные средства познания. При всей важности философских предписаний и других рациональных средств нельзя считать нормальной ситуацию, когда насильно насаждаются разумность и единообразие.

П. Фейерабенд указывал на неразрывность опыта (фактов, наблюдений) и теории, отмечая вместе с тем, что «познание не движется от наблюдения к теории, а всегда включает в себя оба элемента. Опыт возникает вместе с теоретическими допущениями, а не до них, и опыт

без теории столь же немыслим, как и (предполагаемая) теория без опыта» (там же. С. 310). Поэтому так называемые термины наблюдения есть, по Фейерабенду, неопозитивистский «троянский конь», за которым нужно внимательно следить, ибо с одними только чувственными восприятиями, не направляемыми определенными теоретическими компонентами, в науке делать нечего. Философ называет «саморазрушительным» намерение начать построение науки с нуля, после полного устранения всех «естественных интерпретаций». Это невыполнимо: никогда в реальной научной практике такого не бывает, ибо «устранение» есть не что иное, как устранение способности мыслить и воспринимать.

«Для объективного познания необходимо разнообразие мнений. И метод, поощряющий такое разнообразие, является единственным, совместимым с гуманистической позицией» (там же. С. 178). Только в этом смысле следует говорить о «единственно верном» методе. Ученый не должен превозносить научный метод как нечто особое, пригодное везде и всюду. Он должен использовать все методы и идеи, а не только какую-либо произвольно выбранную их часть. Следовательно, плюрализм теорий, концепций, гипотез, философских воззрений важен, согласно Фейерабенду, не только для методологии. Он является также «существенной частью гуманизма». Только плюрализм, нацеленный на человека во всей полноте его проявлений, способен обеспечить свободу творчества в любой сфере деятельности людей, а не только в познании. При этом данную свободу нужно понимать «не как способ бегства от действительности, а как необходимое свойство открытия и, быть может, даже изменения мира, в котором мы живем» (там же. С. 185).

История науки, считал П. Фейерабенд, свидетельствует о том, что претензии философско-методологических правил на универсальную значимость всегда оказывались неоправданными. Отсюда следовал вывод: «Все методологические предписания имеют свои пределы, и единственным правилом, которое сохраняется, является правило "все дозволено"» (там же. С. 451). Данная позиция выражает то, что философ называл «эпистемологическим анархизмом», отличая его и от скептицизма, и от политического (религиозного) анархизма. По мнению философа науки, эпистемологический анархист способен защищать вызывающие утверждения, он не питает чувств ни к каким воззрениям, он использует в своей деятельности самые разнообразные средства и т.п. «Нет концепции, сколь бы "абсурдной" или "аморальной" она ни казалась, которую бы он отказался рассматривать

или использовать, и нет метода, который бы он считал неприемлемым» (там же. С. 333).

Таким образом, основная дискуссия у Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда вращается вокруг двух основополагающих проблем философии науки - теоретической нагруженности опыта и системного характера эмпирической проверки. Тем не менее кризис позитивизма отнюдь еще не преодолен и постоянно воспроизводится в качестве стихийного умонастроения в среде ученых, особенно медиков. Речь идет о том, что значительная часть исследователей успешно проводит теоретические, эмпирические и прикладные научные исследования, где успех не связан напрямую со знанием принципов постпозитивистской философии науки. Но она - та интеллектуальная база, которая, воспроизводясь вновь и вновь, служит источником особого творческого отношения ученых к научному познанию и объяснению мира и общества. Тема упорядочения научного исследования - это более или менее отчетливо определенная область знания, содержащая комплекс актуальных проблем, решаемых конкретным исследователем или конкретным сообществом ученых.

В свете вышеизложенного можно сделать вывод: характерное для философии позднего постпозитивизма, как вида современной философии науки, осмысливающей пути развития конкретных естественных наук, ее стремление к созданию философских методов познания в естествознании все больше демонстрирует свою ограниченность и односторонность. Поэтому современная проблематика философии науки от позитивизма до постпозитивизма разом сделалась пустопорожней, и в то же время потребности науки на современном этапе требуют создания эффективной философии науки, которая должна представить научное познание в ином философско-методологическом свете. Так, обычное деление науки на естественно-научную и социально-гуманитарную постановку вопросов в познании провалилось, ибо оказалось, что их надо рассматривать в комплексной системе и в историческом контексте.

Уже с середины XX века наметилась тенденция формирования новой философско-методологической парадигмы, в основании которой было бы представление об особой роли и статусе социальногуманитарных наук. Их целью провозглашалось не только познание общества, но и участие людей в его регуляции и преобразовании. Исследование как общества в целом, так и отдельных его сфер давно велось в целях создания механизма управления социальными процессами. Философско-методологические проблемы социального и

гуманитарного познания стали активно разрабатываться в рамках системы наук о культуре с опорой на те или иные идеологические представления. Реализация прогностических функций и моральноэтических принципов в современной науке служит условием изменения философских оснований познания. Речь идет об ориентации всех ученых на гуманные философские принципы и идеи, которые зависят от социокультурных обстоятельств в мире и стране, от творческой атмосферы в научной среде.

Сегодня общепризнано, что философия науки не должна ограничиваться только осмыслением естественных наук. Полноценная и полнокровная философия науки возникает только тогда, когда она в равной мере исследует и обобщает фундаментальные проблемы как естественных, так и гуманитарных наук. Другими словами, философия науки обязательно должна включать в себя наряду с философией натурализма (природы) и философскую антропологию (человека). Это особо зримо проявляется в философской методологии естественных, общественных и гуманитарных наук. В то же время естественно, что в течение длительного времени разработка методологии естествознания была обусловлена тем, что физика, химия и т.д. имели дело с объектами, а раскрытие закономерностей их развития легче, чем в социально-гуманитарных сферах научной деятельности.

Ввиду сравнительной простоты исследования в физике и химии такие закономерности и свойства не маскируются побочными обстоятельствами, что имеет место уже в биологии и тем более - в доказательной медицине. В связи с этим эффективная разработка философской методологии гуманитарных наук (и, конечно, философии общественных наук) невозможна без учета достижений современного естествознания. Как показывает история науки, все попытки разрабатывать и методологию, и философию гуманитарных наук без учета достижений естествознания ХХ века не выходит за рамки поверхностной публицистики. Поэтому не случайно, что в деятельности некоторых философов науки наступил поворот от философии одного только естествознания к философской антропологии и социокультурной синергетике.

Конечно, сама философия науки как особая интеллектуальная реальность не разрывает взаимосвязей человека с естественной природой. В силу этого чисто натуралистическая исследовательская программа не должна упразднять антропологическую или социальногуманитарную парадигму исследования. В философии науки могут и должны применяться обе эти научно-исследовательские программы:

• естественно-научная, стремящаяся построить все науки естествознания по типу физики, химии, биологии и т.д., четко ориентируя их на поиск объективных закономерностей, объяснение и исключение любой субъективной оценки и;

• социально-гуманитарная научная программа, в которой сознательно подчеркивается само присутствие субъекта в предмете научного познания и значимость его особых ценностных ориентаций.

Таким образом, в осмыслении и объяснении роли современного естествознания и социально-гуманитарной сферы жизни людей невозможно использовать только прежние методы, выработанные для изучения явлений и процессов естественной природы. Требуется качественно новый тип исследовательской идеологии, ориентированной на «рассмотрение людей в процессе их деятельности» (А. Тойнби). Только осмысление роли человека как субъекта и результата творческо-созидательной деятельности позволит понять, что сама ноосфера как высшая ступень развития биосферы может стать реальностью только благодаря человеческой деятельности. Учитывая, что диалектика биологического, духовного и социально-культурного в человеке проявляется, прежде всего, в его наклонности и способности к активной творческой, созидательной, преобразовательной жизнедеятельности, необходима принципиально новая системная, т.е. единая комплексная философия науки. В этом благородном деле заметную роль могут и должны сыграть ученые-медики.

Контрольные вопросы и задания:

1. Что понимают сегодня под философией науки?

2. Каков смысл понятий философии науки, таких, как: «диалектический метод», «позитивизм», «неопозитивизм», «критический рационализм», «парадигмальная философия науки», «философия исследовательских программ»?

3. Каковы специфические тенденции научного познания в свете постпозитивистской философии науки?

4. В чем смысл новой методологии научного познания?

5. Охарактеризуйте основные особенности системной познавательной модели.

6. Что представляет собой современная философия науки, и в чем заключается ее влияние на развитие медицины?

Оглавление

Философия науки и медицины : учебник. - Хрусталёв, Ю.М. 2009. - 784 с.

ВВЕДЕНИЕ

РАЗДЕЛ I ИСТОРИЯ И ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ НАУКИ

I. ЕДИНСТВО ИСТОРИИ И ФИЛОСОФИИ НАУКИ

II. НАУКА В ГЛОБАЛЬНОМ РАЗВИТИИ ЦИВИЛИЗАЦИИ

III. ОСНОВНЫЕ СТАДИИ ЭВОЛЮЦИИ НАУКИ

IV. ФИЛОСОФИЯ НАУКИ - ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ