Статьи Онкология
|
|
|
|
Психосоматические факторы и рак
… время – натуральный стрессор, и это следует учитывать при использовании мер метаболической реабилитации.Анализ имеющихся данных показывает, что тяжелый психический стресс приводит к снижению противоопухолевых защитных механизмов, что способствует канцерогенезу (Кавецкий Р.Е., 1977). Поскольку реакция на стресс зависит от определенных черт характера, то большое значение имеют особенности личности больного.
Повышенная заболеваемость была выявлена у лиц, переживших тяжелые психотравмирующие жизненные события, вызывающие состояние психической депрессии. Склонность к повышенной тревожности и депрессии ухудшает и прогноз онкологического заболевания. Так, у больных раком молочной железы, получавших за 5-10 лет до выявления опухоли лечение по поводу тревоги и психической депрессии, выявлено увеличение числа метастазов в лимфоузлах и рецидивов опухоли (Stoll B., 1976).
Однако далеко не всегда повреждающее действие эмоционального стресса выражено в явной клинической форме, и поэтому основное внимание уделяется выявлению механизмов, которые опосредуют стимулирующее действие стресса и психической депрессии на рост опухоли.
Стрессовая реакция сопровождается увеличением секреции катехоламинов, глюкокортикоидов, гормона роста, пролактина; возрастает также концентрация в крови глюкозы и жирных кислот. Длительная циркуляция этих факторов, в условиях хронического стресса может приводить к гормонально-метаболической индукции клеточного деления в некоторых тканях, что повышает уязвимость клеток канцерогенами. Увеличение перекисного окисления липидов при стрессе ухудшает функциональные свойства клеточных мембран – рецепторные, транспортные, способность к клеточным взаимодействиям и т.д.
Сильная стрессовая реакция угнетает также важные звенья противоопухолевой иммунологической защиты – активность Т-клеточного иммунитета, цитотоксичность макрофагов, функцию естественных киллеров. Комплекс метаболических сдвигов, характерный для длительного тревожного состояния (гиперлипопротеидемия и т.д.), еще больше способствует угнетению клеточного иммунитета и функции макрофагов в соответствии с механизмом метаболической иммунодепрессии. Активация симпатической нервной системы приводит к усилению свертывания крови. С другой стороны показано, что антистрессорная защита при помощи таких препаратов, как медиатор торможения – ГАМК, антиоксиданты, адреноблокаторы, антикоагулянты, предупреждает потенцирующее действие стресса на опухолевый рост, в частности на прививаемость опухоли в эксперименте (Меерсон Ф.З., Сухих Г.Т, 1985). Следует учитывать, что хронический стресс может вызывать психическую депрессию.
Дефицит нейромедиаторов (или повреждение их рецепторного аппарата) является также причиной нарушения гомеостатической регуляции на уровне нарушения чувствительности центральных нейроэндокринных структур к сигналам обратной связи. Если стрессовая ситуация продолжается длительно, то образуется порочный круг: повышение обмена нейромедиаторов – далее – повышение секреции стрессорных горомонов – далее – снижение чувствительности центров к тормозящему влиянию кортизола – далее – гиперкортицизм, избыточное влияние глюкокортикоидов на организм даже после прекращения действия стрессора. Аналогичные изменения и вне хронического стресса создаются в процессе нормального старения организм из-за возрастного снижения биосинтеза в мозге моноаминов, прежде всего дофамина. Время – натуральный стрессор, и это следует учитывать при использовании мер метаболической реабилитации. В конечном итоге ослабление механизмов обратной связи и, как следствие этого, повышение активности адаптационной системы создает явление гиперадаптоза (Дильман В.М., 1983).
Гиперадаптоз, то есть увеличение в циркулирующей крови стрессорных гормонов вследствие недостаточности гомеостатического торможения, с большой частотой обнаруживается у онкологических больных, особенно в период уточнения диагноза и подготовки к операции. Независимо от причин данного явления (влияние возраста, опухоли, депрессии или тревоги) важно отметить, что гиперадаптоз оказывает неблагоприятное действие на организм, утяжеляя течение ближайшего послеоперационного периода (Остроумова М.Н., Симонов Н.Н., 1981) и уменьшая длительность жизни онкологических больных.
Для клинического явления гиперадаптоза (равно как и скрытой психической депрессии, в основе которой лежат во многом такие же изменения в деятельности мозга, что и пи гиперадаптозе) используется дексаметазоновый тест* для оценки чувствительности гипоталамо-гипофизарного комплекса к ингибирующему действию глюкокортикоидов (Дильман В.М., 1983). В периоды приступа психической депрессии, а также в состоянии повышенной тревожности наблюдается резистентность к ингибирующему действию дексаметазона. (Carrol B. et al., 1976). Таким образом, имеются все основания полагать, что коррекция чувствительности гипоталамического порога к сигналам обратной связи как при помощи специфических нейротропных средств (антидепрессантов, транквилизаторов), так и путем нормализации метаболизма (диетические мероприятия, антидиабетические бигуаниды и др.) будет способствовать увеличению адаптационных возможностей организма, необходимых для улучшения результатов лечения онкологических больных.
*Дексаметазоновый тест (ДТ) был предложен для диагностики эндогенной депрессии, однако он не нашел широкого применения и используется в основном в научных целях. В настоящее время нашли применение несколько модификаций этого теста. Классическая методика (ДТ1) (Caroll B.J., 1982) заключается в том, что пациенту дают 1 мг дексаметазона в 23.00, а на следующий день исследуют значения кортизола в 8,16 и 23.00. Показатели кортизола, превышающие 5 мг/дл в любой момент времени, по определению считаются отклонением от нормы. А.С. Андреев (2000) предложил модификацию теста (ДТ2), при которой исследуется индекс супрессии по формуле: фоновый уровень кортизола/ уровень кортизола после нагрузки. Тест положителен при индексе не более 2.
Большое внимание в механизмах противометастатической сопротивляемости организма уделяется системе гипоталамус-гипофиз-кора надпочечников, с одной стороны, и эпиталамус-вилочковая железа-лимфоидная ткань – с другой. В общем виде постулируется, что повышение активности гипоталамо-гипофизарного комплекса и коры надпочечников приводит к усилению метастазирования. Нормальная функция эпифиза, вилочковой железы и лимфоидной ткани препятствует метастазированию.
Для опухолевого процесса характерны выраженные атрофические изменения в ткани вилочковой железы, наблюдается прямая зависимость между развитием опухоли, стадией процесса и степенью атрофии этой железы. Эта атрофия, отражающая ослабление клеточного иммунитета в целом (угнетение функции Т-лимфоцитов), обусловлена, с одной стороны, прямым влиянием опухоли на лимфоидную ткань, а с другой, как стало ясным из классических работ Г. Селье (1960), гиперфункцией коры надпочечников, развивающейся в ходе опухолевого процесса (стрессорное действие опухоли на организм). Различным искусственно индуцированным функциональным состояниям гипофиза соответствует и определенная форма изменения резистентности организма больного к опухолевому процессу.
В соответствии с этими данными можно указать на сопряженные сдвиги в функциональном состоянии гипофиза и ростом опухоли. М. А. Уколова (1973), Л.Х. Гаркави и др. (1973) развивают учение о так называемой «адаптационной реакции активации». Суть этого состояния заключается в повышении неспецифической сопротивляемости организма, которое происходит в результате воздействия на организм различных раздражителей определенной интенсивности, не обладающих повреждающей способностью. Реакция активации характеризует определенный комплекс нейроэндокринных изменений. В головном мозге преобладают процессы умеренного физиологического возбуждения, повышена функциональная активность щитовидной и половых желе, коры надпочечников, активируются тимико-лимфатическая система и система соединительной ткани. Результатом рации активации может быть торможение роста, и даже полная регрессия экспериментальных опухолей – перевиваемых и индуцированных химическими канцерогенами. Индукторами реакции активации являются физические факторы – электрический ток, магнитное поле, нейротропные вещества – адреналин, холинэстераза, а также некоторые гормоны.
Необходимо подчеркнуть, что повышение функции гипоталамуса, гипофиза и надпочечников, в конечном счете, ведет к атрофическим изменениям в лимфоидной ткани, то есть в иммунокомпетентной системе организма.
Г. Селье в своем учении об общем адаптационном синдроме описал три основные стадии, развивающиеся в ответ на разнообразные стрессовые ситуации: (1) стадию «тревоги», при которой в организме преобладают катаболические процессы и усиливается функция гипофизарно-адреналовой системы; (2) стадию «резистентности» переходящую в неблагоприятных условиях в (3) стадию «истощения». Особое значение для онкологической клиники имеет стадия «тревоги», при которой отмечается гиперсекреция АКТГ и глюкокортикоидов и в ответ на это – тимико-лимфатическая инволюция. Поскольку вилочковая железа и лимфатические узлы являются «органами иммунитета», то их гипоплазия может стать пусковым механизмом метатсазирования злокачественных опухолей. Совокупность экспериментальных и клинических данных позволяет полагать, что стрессорное действие опухоли вызывает стимуляцию выделения АКТГ, который, в свою очередь, повышает секрецию клюкокортикоидов, вызывающих усиление метатстазирования злокачественных опухолей.
Ранний послеоперационный период особенно опасен в отношении роста микрометастазов. В это время наиболее выражен посттравматический синдром – угнетение защитных реакций организма по отношению к различным агрессиям. Так складывается ситуация, способствующая метастазированию опухолей, проявлению «взрывной способности рака» (Grile G., 1972).
Лучевое лечение и химиотерапия также вызывают признаки стресса. В частности, И.Г. Векслер (1971) установил резкое повышение глюкокортикоидной активности и атрофии лимфоидной ткани при малоэффективной химиотерапии метастазов рака.
В связи с этим представляется перспективным поиск средств, обладающих антистрессорными свойствами, с целью профилактики метастазирования.