XIX. РАЦИОНАЛИЗМ И НАУЧНОСТЬ МЕДИЦИНСКОГО ЗНАНИЯ

Проблема научности медицинского знания тесно связана с вопросом о рациональности (лат. ratio - разум). Ей приписывают различные смыслы рассудочной целесообразности (физиологическое и патологическое, болезнь и норма и т.д.), составляющие когнитивный контекст медицины. Причина названной многозначности заключена в том, что рациональность - это проявление разумности в различных сферах жизнедеятельности людей, переживания поведения и его социальных доминант. Медицина как специфическая наука включает в себя некие фундаментальные, но больше прикладные научные исследования и разработки. Фундаментальные исследования в медицине направлены на познание базисных законов, определяющих основные проявления рациональной жизнедеятельности человека в условиях нормы и патологии. Эти законы изучаются сегодня безотносительно к текущим клиническим потребностям.

Тематика фундаментальных исследований определяется внутренней логикой развития медико-биологической науки, степенью ее теоретической зрелости и уровнем экспериментально-технического оснащения. Фундаментальные исследования в современной медицине направлены на производство качественно новых знаний. Основным критерием фундаментальности является прокладка новой теоретической борозды на целинной земле медицинской науки. Характерной особенностью прикладных исследований в медицине является то, что они занимаются «овеществлением» име-

ющихся в ее распоряжении знаний. Разрабатываются новые методы профилактики, диагностики и лечения, а также лечебно-диагностическая аппаратура, инструменты, материалы, лекарства и т.д. В прикладных науках представлен определенный компонент поискового, исследовательского характера.

Рационализм как основа научного познания

Рационализм - это особая методологическая и мировоззренческая установка, согласно которой истинными основами бытия, познания и поведения людей являются принципы разума и рассудка. Поэтому в самом общем виде рациональность понимается как постоянная апелляция ученых к доводам разума или рассудка и максимально возможное исключение из познания эмоций, личных мнений, тем более страстей, касающихся судьбы познавательных результатов и утверждений. Известный философ науки К. Поппер (1902-1994) писал: «Я использую «рационализм» для того, чтобы обозначить, грубо говоря, позицию, которая стремится решать как можно больше проблем посредством апелляции к разуму, т.е. ясному мышлению и опыту, а не посредством апелляции к эмоциям и страстям» (цит. по Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М., 1997. С. 301). Такой подход к проблеме рациональности не является самоцелью. Однако он служит условием осмысления принципиального различения прошлого и настоящего, возникновения понимания существа проблемы рациональности.

К развитию мышления и сознания передовых людей привела рационализация самой их жизни. Это произошло еще в глубокой древности. Кульминацией рассматриваемого процесса рационализации стало возникновение религии, науки, а затем и философского умозрения. Вполне оправдано, что первым греческим рационалистом историко-философская традиция называет Фалеса из Милета (ок. 624 - ок. 547 до н.э.). Поскольку его учение и учения его учеников (Анаксимена и Анаксимандра) о разумном космосе стало, по сути дела, первой теоретической моделью мира, то уже само ее появление свидетельствовало о том, что рационализм решительно заявил о себе как о принципиально новом духовном явлении в жизни людей. Это была сложная совокупность очень разных умозрительных направлений мысли передовых людей того времени, стремящихся сделать центральным пунктом познания мира разум как активное творческое мышление.

Это и другие обстоятельства позволяют заявить, что разумный тип мышления или рационализм восходит к ранней античности - учению Сократа-Платона, стоиков, Аристотеля, Эпикура. Античный рационализм был переосмыслен средневековой теологией, соединившей идеи божественного разума с человеческим рассудком. После рационализма древнего мира и средневековья в XVII-XVIII веках он радикально изменился в результате появления научно-философских работ Р. Декарта, Б. Спинозы, Г.В. Лейбница, Х. Вольфа, а затем И. Канта, Г. Гегеля, К. Маркса и т.д. Эта форма рационализма стала в глазах ученых классической, ибо она обращалась к проблемам разработки рационального научного метода познания мира. Фундаментальное требование классического научного рационализма - достижение абсолютной и неизменной истины, т.е. знания, обладающего универсальной общезначимостью.

Рациональность в данном концепте трактуется как разумность человека и связывается с его врожденными свойствами прогрессивно мыслить и в связи с этим - целесообразно действовать как в природе, так и в обществе. Именно этот атрибут разумности позволил в XVIII веке шведскому естествоиспытателю Карлу Линнею (1707-1778) определить человека в единой систематике растений и животных как homo sapiens. Много раньше понятие «разум» (греч. - nus) как способность понимать сначала появилось у Анаксагора (500-428 до н.э), а затем у Аристотеля (384-322 до н.э.). Согласно И. Канту (1724-1804), благодаря разуму возникают систематизирующие принципы в познании. Г. Гегель (1770-1831) утверждал, что разумно, то действительно, а то, что действительно - разумно.

Возможны как минимум два контекста употребления понятия рациональности по отношению к познанию вообще, и научному в особенности. Первое - соответствие логическим нормам и второе - соответствие неким целям познания. В качестве основного принципа классической рациональности провозглашается тождество разума самому себе. Начиная с Нового времени разум понимается не как средство, а как цель сама по себе. Культ веры заменяется культом разума, который получил впоследствии наименование классической рациональности. Рациональность, прежде всего, предполагает разумность, причем разумность как теоретическую, так и практическую. В современной цивилизации рациональное мышление выступает, прежде всего, в виде научного познания.

Между тем научное познание ориентировано и на чувственные, и на рациональные начала. Без чувственного познания исследователи не имели бы никакой информации об объективных вещах и явлениях, их взаимосвязи и взаимозависимости. Но ведь органы чувств не могут вывести этих исследователей за пределы поверхностного, феноменального знания об этих вещах, предметах, явлениях. Проникнуть же в их сущность можно только при помощи их логического, рационального мышления. Таким образом, и чувственное, и рациональное вза- имно дополняют друг друга. Однако в историческом ключе осмысления их роли в научном познании рациональное чаще понималось как более доминирующий фактор. Так, приступая к познанию чего-либо с помощью органов чувств, ученый уже имел некую подготовленную рациональную канву (основу) для этого.

Признание разума в качестве источника истинного знания еще не может служить бесспорным критерием принадлежности ученого и философа к рационалистической школе как таковой. Многое зависит от трактовки самого разума и его взаимоотношения с чувственностью. В этом плане построения представителей классического эмпиризма XVII-XVIII веков (Ф. Бэкон, Дж. Локк, Д. Беркли, Д. Юм), рассматривающих разум как высшую способность обобщения и комбинирования данных элементов чувственного опыта, тоже условно можно характеризовать как рационалистические в самом широком смысле слова. Собственно «узкие рационалисты» рассматривали разум как самостоятельный и наиболее достоверный источник знания (Р. Декарт, Г.В. Лейбниц, Б. Спиноза и др.). При этом они считали, что и интуиция имеет разумный характер в познании.

Подобные рационалисты утверждали, что законы и закономерности действительности в принципе совпадают с законами рацио- нального мышления (логики), обосновывая такой подход метафизическим принципом тождества мышления и бытия. Именно в связи с этим и произошел некий разлад с чувственностью, преодоление которого началось в конце XVIII в. усилиями И. Канта (1724-1804). Особенность подхода Канта по сравнению с подходом его предшественников заключалась не столько в априористской трактовке познания, сколько в самой установке на критику разума, т.е. на определение пределов и сферы действия главных познавательных способностей человека. «Существуют два ствола человеческого познания, - настаивал И. Кант, - вырастающие, быть может, из одного общего, но не известного нам корня, а именно чувственность и рассудок: посредством чувс-

твенности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся» (Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 46).

Рациональность в познании мира предстает у философа как данная только человеку предметная действительность, которая через чувственное ее восприятие и затем умственную (мыслительную) обработку полученного материала позволяет конструировать знания. Таким образом, чувственное восприятие становится познавательным моментом, но в той только мере, в какой оно свидетельствует уму исследователя о свойствах вещей или явлений. После И. Канта большинство философов и ученых явно или неявно придерживались такой именно установки. Критика и рефлексия по поводу познава- тельных процессов и средств, с помощью которых они осуществляются, составляет идейное единство. Уже в философии Г. Гегеля (1770- 1831) рационализм объединился с диалектикой, которая выступила как всеобщая логика самопознания разума или как фундаментальная теория познания.

Само появление этой принципиально новой философской парадигмы рационализма получило тогда наиболее последовательное выражение, но затем исчерпала себя. Дальнейшее развитие рационализма в философии науки связано с учением диалектического материализма, а в ХХ веке - с идеей критического рационализма (К. Поппер). В наше же время, в связи с научно-технической и технологической революцией, происходят принципиальные изменения в содержании и в самой структуре научного знания. Современный научно-философский рационализм, реагируя на вызов научного и социального прогресса, эволюционизирует к большей адаптации с конкретной наукой, отказываясь от чрезмерной жесткости и особенно априорности своих границ - и вместе с тем он настаивает на основополагающей роли своих (рациональных) начал в научном познании.

Создание принципиально новой или универсальной модели научной рациональности познания невозможно. Все дело в том, что сама научная рациональность является своего рода исторически эволюционизирующим идеалом, к которому наука (медицинская не исключение) должна стремиться, но который в ней никогда не реализуется полностью. Медицинская наука, как и другие виды гуманной деятельности человека, является человеческим предприятием и несет на себе печать его исторической ограниченности и несовершенства. Естественно, при всем определяющем доминировании доводов разу-

ма и влиянии фактов наблюдений и опыта, в медицине остается место интуиции, а также ошибочным суждениям, альтернативному ходу мысли, которыми она была пронизана в прошлом и остается до сих пор. Но это никому не дает основания уравнивать медицинскую науку с другими видами человеческой деятельности.

Будущее медицины за научной рациональностью

Современная научная рациональность - это особый тип рациональности, связанный с обособлением собственно научного познания от всякого другого, в широком смысле слова - вненаучного. Ведь в конкретно-исторических условиях функционирования любой частной науки с учетом различных социально-культурных сфер жизнедеятельности людей вводятся определенные стандарты рациональности и тем самым как бы задаются критерии и содержание научного исследования. Что касается рациональности медицинской науки, то она нацелена на поиск путей и средств эффективного лечения людей, сохранения их здоровья. А это значит, что мерой современной научной медицинской рациональности становится стремление к созданию доказательности, истинности медицинского знания с учетом научного прогресса в мировой медицине.

Главное содержание медицинского знания с незапамятных времен было тесно связано с натурфилософскими концептами, а гуморализм (лат. humor - влага) и солидаризм (лат. solidus - прочный) были изначально собственной методологией научной медицины. В ее истории прослеживается смена рационально-концептуальных схем, в которых ведущую роль занимали ятрохимические, ятрофизические, биологические и ряд других исследовательских программ. В научной медицине постепенно складывался клинический, экспериментальный, измерительный, феноменологический, социальный и многие другие подходы. Таким образом, становление и развитие рационализма в научной медицине происходило в рамках конкретно-исторической действительности.

Научное исследование в медицине - это не просто познание какого-либо предмета или явления, а познание целостного мира, направленное на получение новой информации, нового знания, еще не известного медицинскому сообществу, а не только какому-либо отдельному лицу. Так, читая учебник, студент или аспирант познает то, что уже познано и объяснено учеными. То есть люди познают знания для себя, а вот исследуют для других. «Надо знать, - писал отечественный философ науки П.В. Копнин, - что можно знать в данных

условиях, каким образом можно достигнуть необходимого для практики знания. Проблема вырастает из предшествующих результатов как своеобразное логическое следствие. Умело, правильно поставить проблему, вывести ее из предшествующего знания - это и значит уже наполовину решить ее» (Копнин П.В. Гносеологические и логические

основы науки. М., 1974. С. 225).

Проблеме познания часто предшествует возникновение несоответствия между вновь открытыми фактами и старыми теориями. При столкновении новых фактов со старыми теориями, при выявившихся противоречиях в рамках той или иной теории возникают проблемные логико-рационалистические (лат. ratio - разум) ситуации. Но «разумность» и «логичность» - не синонимы. Для логичности характерно теоретическое воспроизведение закономерностей реального развития. Разумность рассуждений может быть определена, прежде всего, такими признаками, как целесообразность, эффективность, объяснимость, системность, предсказуемость в научном исследовании и др. Рациональность предстает в определенных исторических формах. Тема рациональности познания сегодня актуализирует все основные сферы науки, охватываемые современным философским мышлением.

Все проблемы научного познания возникают из потребностей жизни, практики, но формулируются они учеными. Именно ученые ставят своей задачей выявлять сущностные взаимосвязи и отношения в мире (законы), в соответствии с которыми объекты могут творчески преобразовываться в активной человеческой жизнедеятельности. А поскольку в деятельности людей могут преобразовываться любые объекты - фрагменты природы, социальные подсистемы и общество в целом, состояние человеческого сознания и т.п. - все они могут стать предметами научного исследования. Историческое развитие науки предстает как процесс, удовлетворяющий определенным рациональным критериям, таким, как языковая выразительность, определенность понятий, системность, рефлективность, способность к совершенствованию мышления.

Любой ученый принимает в качестве одной из основных установок своей научной деятельности поиск истины, воспринимая ее как высшую ценность науки. Эта установка воплощается в целом ряде идеалов и нормативов научного познания, выражающих его специфику, прежде всего, в определенных идеалах рациональной организации познания, исходя из законов и принципов, отражающих

сущностные связи исследуемых объектов. Не менее важную роль в научном исследовании играют иррациональные (лат. irrationalis - неразумное) по своей природе установки типа красоты, этических норм, универсальной гармонии и т.д. Именно они открывают ученому новые возможности в изменении его позиции по отношению к миру, обществу и самому человеку как существу природному, социальному и творческому.

Указание на важность включения иррационалистических элементов в процесс научного познания можно видеть хотя бы в их признании самими учеными. Так, А. Эйнштейн постоянно говорил, что ощущение мировой гармонии позволило ему увидеть в мире нечто совершенно иное, явно находящееся за рамками рациональности. В средние века и в эпоху Возрождения ученые просто включали в свои рациональные построения явно фантастические компоненты в виде астрологической символики, химер, драконов, зодиакальных животных и т.д. В результате этого они сознательно расширяли горизонт своего мировоззрения, выходя за рамки рационалистических конструктов. Примером служат работы Н. Коперника, Дж. Бруно, И. Кеплера и мн. др. За последние годы проблема соотношения рационализма и иррационализма в науке и медицине приобрела особую актуальность.

А дело в том, что процесс научного познания противоречив и неоднозначен. На него оказывают воздействие как внешние, так и внутренние силы. Именно поэтому философия науки, исходя из того, что в основе мира лежит неразрывное единство материи и духа, которые находятся по отношению друг к другу в состоянии дополнительности, т.е. они одновременно и исключают друг друга, и друг без друга существовать не могут, рассматривает научное познание как единый рационально-иррациональный процесс. Это диалектическое единство проявляется повсюду, но прежде всего в медицине. Материальная компонента такого единства в медицине описывается рациональными средствами, а духовная - иррациональными, т.е. интуитивными. Истина обнаруживается только в случае, когда достигается синтез между ними.

Рациональность характеризует любой процесс познания: природного, социального, ментального мира как разумно упорядоченного в своем собственном бытии. Проблема рациональности состоит в выяснении степени «разумности» в познании различных форм существования мира. Это сфера его познания связана с расширением поля

умственной деятельности или «научного разума», перенесением его на все сферы культуры, в том числе на медицину и фармацию. Процесс рационализации медицины и фармации включает, с одной стороны, неустанную критическую рефлексию врачей и других медиков, связанную с недоверием к ранее заданным и унаследованным формам познания, а с другой - веру в безграничные возможности усовершенствования себя как специалиста-медика и образа жизни людей посредством логически ясных процедур.

Процесс рационализации медицины связан сегодня с процессами модернизации научного исследования человека. В настоящее время большинство ученых-исследователей в научно-медицинской сфере склоняются к тому, что все в большой мере в их исследовательской и научно-практической деятельности осуществляется диалектический синтез рационального и иррационального. В этом контексте правомерно вспомнить, что асимметрия больших полушарий головного мозга человека свидетельствует не столько о его склонности к абстрактному или образному мышлению, сколько о возможности осознанной регуляции соотношения рациональных и иррациональных компонент в актах научно-творческой деятельности ученых. Ведь ученый оказывается погруженным в два различных мира - в окружающий его материальный мир и в мир сугубо личных субъективных переживаний.

Включаясь в различные социально-культурные структуры общества, ученый получает возможность удовлетворения прежде всего своих научных потребностей и интересов. Только после этого у него возникает желание в удовлетворении мировоззренческих интересов в виде расширения горизонта своего сознания, в приобщении к источникам важной информации, самоутверждению и самовыражению. При этом творческая активность ученого в ходе исследования им окружающего мира: вещей, предметов, явлений и процессов - про- буждает у него рационально непостигаемые компоненты в виде образов, переживаний и т.п., которые, будучи синтезированы с умственно выраженными понятиями о материальных объектах, образуют новое видение мира, новую позицию по отношению к нему.

Расширение границ и возможностей творческого мышления ученого в научно-исследовательской деятельности открывает перед ним наиболее перспективные формы и виды самоутверждения. В процессе научно-исследовательской деятельности он приобретает качества, которые недоступны подавляющему большинствулюдей.Естественно,

при этом отступают на задний план такие формы самоутверждения, как овладение материальными ценностями, престижное самоут- верждение, приобщение к информации и интеллектуальной элите общества и т.п. В рамках чисто рационалистических представлений творческие процессы в сфере науки и медицины часто приводят к появлению инноваций, которые могут представлять реальную угрозу для человека и всего человечества.

С подобной ситуацией ученые стали сталкиваться, когда их многочисленные попытки выразить сущность реально протекающих процессов не приводили к поставленной цели. Так, в области микромира и макромира возникла настоятельная потребность в теории, которая допускала бы существование компонент, лежащих за рамками строгой рационально-логической схемы. Однако ученые, особенно медики, с трудом отказываются от привычных представлений, хотя в последние годы они все чаще стремятся сочетать логические конструкты с биоэтическими и нравственными принципами. Именно на этом пути они постигают целостное, более адекватное представление о действительности. Взаимосвязь процесса рационализации научного познания с нарастающей теоретизацией знаний требует анализа широкого комплекса медицинских дисциплин. Качественные изменения в медицине ставят задачу радикально рационализировать огромный объем информации, позволяющей решать важнейшие диагностические, клинические и иные медицинские проблемы.

Важнейшим критерием научности медицинского знания сегодня становится критерий ее рациональной обоснованности, или, иначе говоря, научной доказательности. Безусловно, медицина - это особо специфическая и уникальная сама по себе наука. Это некая форма рационально-эмпирического познания человека, его организма и психики. Медицина есть целостная система доказательного знания и выражается в целостной образно-понятийной системе, даже в своих самых иррациональных (интуитивных) вариантах. Однако медицинская наука не сводит понятие «рациональное» к сугубо научной рациональности и показывает, что черты рациональности есть в любой форме общественного сознания, так же как ценностно-мировоззренческие аспекты присущи не только искусству или религии.

Таким образом, медицинское научное познание есть проявление некой разумности, выступающей, как полагали и полагают по сей день философы медицины и ученые-медики, в виде рассудочной раци-

ональности, соотнесенной с вещественной, предметной реальностью, а не с некой трансцендентной действительностью, отвечающей за мир человеческих ценностей. Ведь медицинская наука есть самая практичная рациональная форма познания человека и причин его заболеваний, поэтому она подчиняет разум поиску истин, связанных с обеспечением здоровья людей. Фундаментальные черты названной рациональности отражены в процессах конструирования абстрактной реальности (знаний) человека и его бытия, составляющей мир научной медицинской теории.

Однако в повседневной жизни людей во многих странах мира, но особенно в современной России продолжают действовать нена- учные, более того, антинаучные учения. Активно работают мистические «службы» астрологов, магов, уфологов, колдунов, знахарей, «специалистов» с «авторитетными» документами, якобы дающими им эксклюзивное право исцелять, включая «приворот» и «отворот», «заговор» и т.д. и т.п. Борьба и даже битва подлинной науки (особенно медицинской) с многообразной псевдонаукой или антинаукой, разного рода мистикой и иррациональной мистификацией продолжается, но с переменным успехом. Видимо исследователи, ученые-медики будущих поколений сумеют более рационально-доказательно убедить людей в невежестве на этот счет.

Проблема рациональности в медицине и фармации

Рассмотрение сущности рационального начала в медицинском и фармацевтическом познании человека, его значимости по сравнению с другими формами и видами постижения и объяснения причин заболевания, средств и методов его лечения всегда находились и сегодня находятся в центре внимания философии науки и медицины. Это связано с рефлективностью философии медицины, ее направленностью не столько на человека, его организм, сколько на акты мыслительности и практической деятельности врачей, фармацевтов, других медицинских работников. В различные эпохи исследование природы рациональности в медицинской сфере приобретало специфические формы. В настоящее время оно как бы тематизируется в качестве проблемы научной доказательности, являясь одним из ключевых воп- росов философии медицины.

В философии и в медицине рациональность представлена преимущественно задачами осмысления действительности, которая включает в себя представление о человеке, его теле, душе и разум-

ности, о смысле и целях человеческой жизнедеятельности, т.е. о доминантных мотивациях его здорового образа жизни и деятельности. В философии науки и медицины, в философской антропологии системообразующим началом являются ценности человеческого существования - здоровье, творчество, созидание. Социальное и индивидуальное поведение человека не может быть просчитано и предсказано по критериям деятельно-рассудочной рациональности. Мотивация его практической деятельности определяется привязанностью, как правило, к тем или иным ценностям личной жизни. Они нередко вступают в прямое противоречие с логической рассудочностью.

Из философско-научного анализа антропосоциогенеза вытекает простое следствие, заключающееся в том, что сама человеческая эволюция обрекает людей на их разумное существование. Медики исходят из того, что человек понимает мотивы своего поведения, осознает свой выбор образа жизни, какими бы ни были обстоятельства этого выбора. В силу этого каждый человек ответственен за свой выбор, а значит и за свое будущее. Более того, всякое осознание необходимой человеку общезначимой ценности и соответствующей нормы поведения рассматривается как проявление репрессивного сознания, покушающегося на свободу человека. В итоге на место разумного человека приходит человек вожделеющий, влекомый ситуативными мотивациями и утрачивающий в этом потоке личностное начало. Все это не может не учитываться врачами и фармацевтами.

Научная рациональность в медицине и фармации может быть охарактеризована как процесс движения медицинского знания от неполного к более полному отражению законов и закономерностей, лежащих в основе связей и отношений в явлениях живой природы, а также нормы и патологии, здоровья и болезни, диагностики и т.д. В философии медицины выделены некие научные критерии, на основе которых можно судить о характере познания в медицинской сфере. Таковыми критериями являются, в частности, обоснование объекта и предмета конкретной медицинской науки, объективный характер, доказательность и обоснованность, проблемность, системность и т.д. История медицины свидетельствует, что каждая эпоха, имея свойственные ей критерии научности, всегда признает научным более широкое поле знания, чем только область рационального познания.

Уже в начале второго тысячелетия до н.э. появились первые зачатки рациональности в медицинской сфере как новое направление

в мыследеятельности лекарей, оказывающих профессиональную помощь, например, в гинекологии, а несколько позже - рациональный характер описания болезней и фармакологических предписаний. Так, например, в папирусе Эдвина-Смита, относящемся к середине того же тысячелетия, излагаются разумные советы, которые служат уже почти научным справочником по анатомии и хирургии. В это же время вавилонские медики, препарируя трупы, не только эмпирически, а уже вполне рационально изучали и теоретически осмысливали строение, роль и значение внутренних органов в жизни человека: желудка, печени, кишок, но особенно сердца, считая его вместилищем для ума.

Крупным достижением, связанным с введением рационального подхода к объяснению причин и сущности болезни, является фило- софско-медицинское учение Гиппократа. Однако, отстаивая приоритет рационального подхода в медицине, отец научной медицины активно вел полемику с медиками, которые в своей лечебной практике бездумно пользовались чисто умозрительными философскокосмологическими учениями. Гиппократ выступал за некую само- стоятельность медицины и ее методов познания. Речь идет о критике губительного догматизма, в который порой впадают медики, когда опираются только на отвлеченные натурфилософские учения и забывают о конкретных медицинских исследованиях. На самом деле медицина не нуждается в абсолютном заимствовании абстрактных философских принципов. Она основана на собственном эмпирическом опыте.

Огромную роль в рационализации медицины сыграл К. Гален (130-200). Он выступил крупнейшим систематизатором античного медицинского знания, а именно: создал единое учение о природе человека, о строении и функциях его организма, о причинах заболеваний, а также принципах их диагностики и лечения. При этом Гален не был чистым теоретиком. Он успешно занимался и эмпирическими изысканиями. И тем самым привнес в медицину немало инновационного. Но, к сожалению, Гален свои взгляды излагал категорично, как абсолютно истинные, считая себя основателем научной медицины. Гиппократа он оценивал как человека, подготовившего для этого необходимую рациональную почву. Это не могло не сказаться на всей последующей рационализации и догматизации медицины. В итоге его собственные самоуверенные выводы и догматизм потомков слились в единое консервативное течение в медицине под названием галенизм,

который фактически стал базисом многовековой медицинской науки и практики.

Сложнейшим периодом в продвижении рационализма и научности в медицину было средневековье. Фундаментальное значение имел социально-философский и общекультурный разрыв со всей античной цивилизацией. В результате этого развитие, в том числе науки и медицины, оказалось под угрозой. Поэтому перед учеными и врачами встала задача сохранения хоть какого-то наследия античности. В этом плане заслуживает одобрения деятельность мыслителей арабского Востока. Выдающиеся философы, ученые и медики как могли сохраняли рационалистические достижения античности. Более того, они еще и развили некоторые сюжеты рационалистичности в медицинской науке. На арабском Востоке было построено немало госпиталей, где медицинская помощь оказывалась и богатым, и бедным. В госпиталях велось и обучение медицине. Появились впервые в мире аптеки, внесшие свою долю в развитие научной медицины и фармации.

Средневековая медицина впервые проявила заинтересованность к рациональности через приобщение к алхимии (позднелат. alchimia - искусство выплавки металлов). Более тысячи лет алхимики стремились добыть некий «философский камень» (как «эликсир», «панацею»), с помощью которого можно было бы превращать неблагородные металлы в золото или серебро, а главное - возвращать молодость, излечивать тяжелые болезни. Учение об алхимической субстанции лечения болезней обусловливает рациональный характер лекарей, совершенствующих металл во имя укрепления здоровья. Несмотря на наивность этой идеи, алхимики накопили огромный объем экспериментальных данных, правда, весьма далеких от медицины. В то время не было создано ни одной теории, но все равно алхимию называют «младенчеством науки». Все разумное и ценное, что было получено алхимиками, послужило основой для последующего становления науки, в том числе и медицинской.

Однако во времена расцвета европейской алхимии уровень развития рационального мышления в Азии был значительно выше, чем на Западе. В этом плане немалая заслуга принадлежит выдающемуся ученому-энциклопедисту, врачу и философу Авиценне (Ибн-Сина, 980-1037) - «королю медицины», как его называли современники. Он вполне научно классифицировал разные вещества, разработал способ получения перегнанной воды. Его не случайно считают

одним из основателей фармации. В медицинском труде «Канон врачебной науки» содержится описание 811 лекарственных средств. В ней рационально обобщены достижения греческой, индийской, ирано-арабской медицины. На протяжении веков это труд Авиценны считается энциклопедией и в лечебном деле, и в фармации. В эпоху Возрождения на смену алхимии пришла ятрохимия (врачебная или лечебная химия). Это новое теоретико-методологическое направление в медицине.

Основателем ятрохимии стал врач и химик Парацельс (1493-1541), считавший, что истинная наука должна стремиться «не к добыванию золота, а к защите здоровья людей». Он выступил как реформатор медицины и ее науки. Опираясь на химию, физику и биологию, он исследовал действие на организм человека многих веществ минерального и растительного происхождения. Во второй половине XVII века появились первые научные работы в физике и химии. Первой химической теорией считается теория флогистона, с помощью которой тогда пытались доказать, что процессы горения и окисления сопровождаются выделением особого вещества - флогистона. Несмотря на явные ошибочные положения, эта теория, несомненно, имела прогрессивный характер и способствовала развитию химической науки. Ф. Энгельс резонно заметил: «Химия только что освободилась от алхимии посредством флогистонной теории» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 348).

Философия и наука в XVIII веке подвигла медиков к рациональному размышлению о смысле живого мира, в котором основной темой был человек и его жизнедеятельность в этом мире. Метафизическое (философское) осмысление бытия мира и особенно его живой части - задача непростая и решается она только через рационально осмысленное использование антропоцентристского (греч. antropos - человек) принципа в медицинском познании. Это один из фундаментальных принципов философии. Он призван открывать и оценивать человеческое в человеке. Этот принцип предложил в 1973 году английский математик Б. Картер, писавший: «то, что мы ожидаем наблюдать, должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего существования как наблюдателей». Согласно ученому, «Вселенная (а значит, фундаментальные параметры, от которых она зависит) должна быть такой, что бы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существование наблюдателей» (Новая философская энциклопедия. В 4 т. T.I. М., 2000. С. 131).

Главной задачей современного рационального мышления, умело опирающегося на антропоцентристский принцип, является выра- ботка всеобщих понятий (категорий) о развитии мира, общества и человека. Еще Гегель считал, что рациональное «мышление состоит в том, чтобы привести многообразие к единству» (Гегель Г. Введение в философию. М., 1927. С. 96). Такой подход необходим медицине, так как он позволяет врачам и фармацевтам судить о сути научно-медицинских понятий. Медицинское научное познание немыслимо без использования врачами и фармацевтами ключевых понятий мето- дологического, гносеологического и аксиологического свойства. Для научного и практического разрешения медицинских проблем необходимо повышать культуру рационального мышления медиков. То есть речь идет о культуре мышления медиков, как диалектическом мышлении, так как «человеческие понятия не неподвижны, а вечно движутся, переходя друг в друга, переливаются одно в другое, без этого они не отражают живой жизни» (Ленин В.И. Полн. собр.

соч. Т. 29. С. 226).

Философское (диалектическое) мышление ученых, прежде всего, характеризуется как понятийная деятельность, в то время как, например, в искусстве основной формой освоения мира является сотворен- ный автором художественный образ. Именно умелое оперирование понятиями и позволяет ученым-медикам выполнять основные познавательные функции, такие, как описание симптомов болезни и объяснение причин ее возникновения, а главное, постановка диагноза процесса течения болезни. И именно поэтому медицинская наука имеет собственный язык, собственную предметную область исследования и собственный метод. Эти качества отличают научное понятийное познание от обыденного или художественного.

Вопрос о происхождении понятий и об их соотношении с предметным, вещественным миром занимает центральное место в философии медицины и теории научного медицинского познания. Ранее уже было показано (см. в главе V «Структура научного познания и знания»), что в рамках дилеммы - «чувственное - рациональное» были подробно изложены все возможные пути, открываемые на этом научно-проблемном поле, очерченном названной дилеммой. В частности, именно эмпиризм исследовал происхождение понятий из чувственного восприятия в науке. Что касается классического рационализма, то он исходил тогда из идеи изначального присутствия понятий в мышлении в виде врожденных идей (Р. Декарт). И. Кант постулировал

априорную способность рассудка конструировать понятия, но на базе эмпирического материала, т.е. чувственного опыта. Позже возникла концепция диалектического единства чувственного и рационального в формировании научных понятий.

Различие между этими концепциями было связано с вопросом об источнике познания: или разум, или чувственная познавательная способность человека, чувственный опыт. Но применительно к характеристике научного медицинского познания такое противопоставление разума чувственному опыту не имеет смысла, ибо для врача и фармацевта результаты опыта и эксперимента имеют не меньшую доказательную силу, чем доводы разума и рассудка. Все, что делают врачи, опирается на знания, полученные из клинического опыта и его дедуктивное личное упорядочение. Их истинность как бы сама собой, непосредственно усматриваются «глазами разума» врача после его определенной подготовки к этому. Рациональность врача и фармацевта в этой модели заключается в доверии авторитету собственного разума. Можно сказать, что в этой модели рациональность в значительной степени сводится к логической, строго детерминированной форме мышления медиков.

Само зарождение научного познания неотделимо от осознанного целенаправленного конструирования абстрактной реальности (знаний) и действий с ее объектами, соотносимыми с предметной практикой. Так, медицина как самая практическая наука начинается с введения некоторого набора абстрактных объектов (здоровье и болезнь, мера и норма в медицине, этиология, диалектика соотношения структуры и функции в медицине и т.д.) и выстраивания логичных операций с этими объектами. Таким же образом и фармация приобретает черты систематизированного научного знания с появлением у нее таких абстрактных объектов, как «лекарство и яд», «витамины», «метаболиты» и т.д. и т.п., с которыми мыслящий субъект (врач и фармацевт) оперирует по определенным принципам и правилам. В общем случае для зарождения любой науки первой и необходимой предпосылкой было и остается изучение вещей, их свойств и отношений, выделенных самой практикой.

В этой связи и в медицинской науке особую роль в развитии рационального мышления играют известные понятия-категории, заложенные в законах науки, такие, как масса, энергия, элементарная части- ца, организм, наследственность, иммунитет, патология и т.д. Любая болезнь это ведь реакция организма на его повреждение. Это своеоб-

разный общий принцип медицины, выведенный еще С.П. Боткиным и И.П. Павловым, который имеет смысл только при условии, если определенный смысл имеют содержащиеся в нем всеобщие понятия типа: болезнь, повреждение, реакция, организм и т.д. Все эти смыслы - суть базовые понятия медицины. Врач и философ медицины И.В. Давыдовский (1887-1968) отмечал: «Нужно глубже, в биологическом аспекте осмыслить медицинские понятия и категории. Это, а также параллельное знакомство с философскими основаниями диалектического материализма подскажет, где искать правильных обобщений, т.е. законов, отражающих сущность явлений» (Вестник АМН СССР. 1962. ? 4. С. 35).

Современная медицина представляет собой интегрированный комплекс, вовлекающий в свою орбиту разнообразные, нередко далекие друг от друга области научного познания. Каждая из них имеет свой предмет, задаваемый соответствующей ему системой исходных абстракций и допущений, специфический набор общих методов и средств его исследования. Поэтому любой врач, стремящийся осмыслить и понять сам процесс и результативность своей деятельности (как гуманитарного служения людям), сталкивается с целым комплексом эпистемологических, методологических и логических вопросов. Речь идет о таких факторах в его мышлении, как соотношение рационального и чувственного, объективного и субъективного, дискурсивного и интуитивного, творческого и репродуктивного и даже экономического и политического. В итоге философская культура врачей становится сегодня важнейшим условием дальнейшего прогресса научной и практической медицины.

В медицине утвердилось мнение, что наиболее эффективным лечением является так называемое этиотропное, т.е. направленное на устранение главной причины болезни, а не симптоматическое, ликвидирующее только те или иные ее внешние проявления. А это значит, что надо прежде всего обращать внимание на те факторы развития человека, которые преумножают его физические и духовные силы через всемерное развитие науки вообще и медицинской в частности. «Но сегодня мы этого не делаем или делаем это вяло и боязливо, - с огорчением писал академик Д.С. Саркисов, - не обладая той твердостью и сплоченностью, которая позволяла в свое время, в частности, врачам...открыто заявлять следующее: "Мы, врачи, не перестаем быть политиками, т.е. гражданами нашей родины, и заявляем, что политика нашего правительства, политика безграничного административ-

ного произвола, бесконтрольного хозяйничанья в финансах ввергла уже нашу страну в ужасающую нищету"... Данная человеку природой высшая нервная деятельность неминуемо делает его идеологом и политиком» (Медицина и средства массовой информации. М., 1998. С. 46-47).

В принципе так же говорят и о проблемах в фармации. Так, один из авторитетных ученых-медиков В.Г. Кукес пишет: «В настоящее время вследствие необъективности ряда публикаций, искажения фактов в объявлениях как на страницах газет и журналов, так и в программах радио и телевидения намечается возможность конфликта между прессой и здравоохранением по некоторым вопросам медицины. В нашей стране население исторически доверяло средствам массовой информации, до последнего времени веря в их непогрешимость» (там же. С. 108, 109). На основании философского осмысления факторов воздействия лекарств на организм понятие «метаболизм» стало расцениваться как всеобщее понятие биотрансформации всех лекарственных средств. Именно оно позволяет оценить состояние человека, который подвергается воздействию множества химических веществ, называемых ксенобиотиками.

Философские основания в науке и медицине

В ХХ столетии радикально изменилась наука, а структуры рационального мышления, которые в течение веков опирались на наглядность мировосприятия, остались прежними. Механизмы рациональности, таким образом, отставали от характера объектов и средств их исследования. Все это и побудило философов науки по-новому осмыслить саму проблему рациональности в общественной жизни людей, а не только в научном познании. Проникая во все сферы общественных и межчеловеческих отношений, рациональность в конечном счете привела к лишению личности некой индивидуальной свободы. Жизнедеятельность личности утратила предсказуемость и предстала как иррациональное явление, что явилось, согласно философу науки и социологу М. Веберу (1864-1920), результатом противоречия формальной и материальной рациональности, как основного принципа человеческой жизнедеятельности и системообразующего элемента духовной культуры.

В последующем эта веберовская концепция получила дальнейшее развитие в теории социального действия философа науки и социолога Ю. Хабермаса (1864-1920). По его мнению, процессы в обще- стве, как правило, модифицируются государством, планирующим и

управляющим всеми общественными процессами. Рациональность, монополизированная государством, в наши дни вошла в острый конфликт с распространенной в обществе реальной поведенческой мотивацией людей. Человек ведь действует не в вакууме, а в социальном пространстве, поэтому целесообразность действия нуждается в серьезной аргументации. Ученый указывает на то, что коммуникации включают в себя не только индивидуально-творческие, но и репродуктивно-надличностные компоненты. Поэтому путь осмысления рациональности состоит в осознании языка в его отношении к социальному бытию.

Один из представителей аналитической философии Л. Витгенштейн (1863-1951) - австрийский философ и логик, отождест- влял язык с мышлением. По его мнению, метафизика (философия) не может ничего высказать, так как большинство ее вопросов коренится в непонимании логики языка. Он показал, что целью философии является не прибавление философских положений к положениям научным, но раскрытие логики языка. Философия, следовательно, не учение, а деятельность по критическому анализу языка. Язык при помощи своей логической структуры выполняет функцию обозначения фактов. Каждому объекту реальности соответствует имя, т.е. термин, а сочетанию объектов, т.е. фактам - предложения, придающие языку суть и смысл. Философ науки при- держивался точки зрения, что познание есть отображение (не зависящих друг от друга) фактов. Суждения же являются функциями истинности единичных высказываний о фактах, выводимых из них логическим путем.

Основную задачу перед новым этапом философии науки - постпозитивизмом в русле неопозитивистской методологии науки, в духе критичной рациональности поставил один из самых известных философов науки ХХ века К. Поппер (1902-1994). Сохраняя определенную связь с неопозитивизмом, он уделил большее внимание взаимоотношениям с философией. И вместе с тем философ науки во многом пересмотрел неопозитивистскую методологию научной рациональности в познании. Он отказался от характерного для неопозитивизма принципа редукционизма (лат. reduction - возвращать, восстанавливать). Согласно его теории, любое научное знание носит лишь гипо- тетический характер. Прирост научного знания осуществляется через выдвижение гипотез и их опровержение, в результате чего и решаются истинные научно-познавательные задачи. Он предложил принцип

фальсификации как доказательную опровержимость любого научного положения.

Принцип фальсификации у Поппера исполняет роль нормативного критерия научной рациональности. А рациональной считается деятельность исследователя, которая направлена на критику (в частности, медицинскую) сложившихся научных взглядов. Попперовская теория демаркации научного знания проходит не в сфере уже готового знания, а в сфере его становления. Специфика медицинской науки - в особых методах научного исследования. Причем всякая научная деятельность отличается принципиально от всякой другой деятельности своей направленностью на критику своих же собственных достижений (результатов). Но реальная история науки далеко не всегда следует предлагаемому критицизму. Ученые нередко стремятся спасать находящиеся под критикой теории, вместо того чтобы поддерживать критику, ускорять их опровержение. Вместо кумуляции «абсолютных истин» науки происходит непрерывное отбрасывание научных заблуждений.

Проблема эволюции позитивного образа в современной науке, сформулированная К. Поппером, имеет исключительное значение и для медицины. Он предложил проводить разграничительную линию между научным и ненаучным (в частности, медицинским) знанием с помощью так называемого принципа фальсифицируемости, т.е. возможности знания быть опровергнутым опытом. Вместо логического анализа готового знания он выдвинул на передний план проблемы «логики рационального познания», основным предметом которой становятся фундаментальные механизмы роста науки. Границы научного познания, согласно Попперу, определяются не абсолютными и неизменными свойствами научных знаний, а некими определенными принципами, которыми руководствуются все ученые (медики не исключение) в своей профессиональной жизнедеятельности.

Но философия науки К. Поппера вызвала стремление ее пересмотра особенно со стороны так называемой исторической школы философии науки (Т. Кун, И. Лакотос, С. Тульмин, П. Фейерабенд и др.). Новый образ науки, создаваемый представителями этой школы, был органично связан с понятиями научности и рациональности в историко-эволюционных процессах. Но как оценивать устаревшие и отброшенные наукой теории, если они «оказались мифами»? - задавался вопросом, например, Т. Кун. Ведь оказывается, что «источником последних могут быть те же методы, а причины их существо-

вания оказываются такими же, как и те, с помощью которых достигается научное знание. Если, с другой стороны, их следует назвать научными, тогда оказывается, что наука включает в себя элементы концепции, несовместимые с теми, которые она содержит в настоящее время» (Кун Т. Структура научных революций. 2-е изд. М., 1977.

С. 128).

Основными эпизодами развития науки являются: этап нормальной науки, когда деятельность научного сообщества протекает в рамках парадигмы и этап научной революции, в ходе которого происходит смена парадигм. История развития науки, согласно концепции Т. Куна, представляет вид конкурентной борьбы между различными коллективами (учеными сообществами). Победа в этой борьбе приводит к господству некой парадигмы для всего ученого сообщества. Причем борющиеся между собой парадигмы несоизмеримы. Но именно это-то и превращает их в видение или понимание смысла исторического развития научного познания как дискретной последовательности периодов господства различных парадигм в фундаментальной науке и, в частности, в медицинской науке. Придуманный Т. Куном термин «парадигма» оказался удобным для ученых. Он позволяет придавать рассуждениям о кризисе науки глубокомысленный характер.

Но главный момент в философской доктрине «исторической школы» - это то, что критерии рациональности и научности так же историчны, как оцениваемые с их помощью, добытые учеными новые знания. В ней научно только то, что в данный исторический момент уже общепризнано в качестве рационального и научного данными учеными сообществами - субъектами познания. Согласно Т. Куну, нет и не может быть безличного знания: всякое знание - всегда знание ученого сообщества. При этом новая фундаментальная теория не может возникнуть без формирования существенно новых философских понятий. Но радикальность концептуальных изменений отнюдь не требует отказа от принципа соответствия. Поэтому радикальность концептуальных изменений не ведет к несоизмеримости теорий. Методологический пункт развития науки у Куна - отказ от кумулятивизма.

По мнению Т. Куна, знания, накопленные предшествующей парадигмой, отбрасываются в период ее крушения. И новая парадигма ничего не заимствует у старой - это касается всех законов фунда- ментальной науки и проблем медицинских наук. История медицины

представляет собой цепочку самостоятельных периодов развития, отдаленных друг от друга научными скачками. Накопление знания возможно, но в рамках только отдельной парадигмы. Так, в середине XIX в. доктринальная медицина радикально изменилась от былой ятромеханики до ятробиологии, поскольку теория целлюлярной патологии Р. Вирхова (1821-1902) и эволюционная теория Ч. Дарвина (1809-1882) были приняты за фундаментальную основу научной медицины. Анатомический подход, заданный парадигмой Р. Вирхова, не считался с целостностью организма и на клеточном уровне позволял отожествлять человека со всем живым. Физиологический подход нацелил ученых на постижение целостности организма как видовой определенности, т.е. антропофизиологию.

Осмысление философии науки Т. Куна привело к еще более релятивистским взглядам на научное познание. Прежде всего, это касается образа науки, созданной в философии науки П. Фейерабенда (1924-1997). В ней он отстаивает позицию методологического плюрализма. Он полагает, что развитие науки осуществляется в борьбе альтернативных теорий, источники которых коренятся в различии мировоззренческих и социальных позиций ученых. «Идея жесткого метода или жесткой теории рациональности покоится на слишком наивном представлении о человеке и его социальном окружении. Если иметь в виду обширный исторический материал и не стремиться «очистить» его в угоду своим низшим инстинктам или в силу стремления к интеллектуальной безопасности до степени ясности, точности, «объективности», «истинности», то выясняется, что существует лишь один принцип, который можно защитить при данных обстоятельствах и на всех этапах человеческого развития, - допустимо все» (Фейерабенд П. Избранные труды по методологии

науки. М., 1986. С. 158-159).

Философ даже предлагал отстранить на некоторое время разум от науки, что для последней это может оказаться полезным. Только рационализм не может создать адекватную картину исторического развития науки в таких трех состояниях этого процесса, как прошлое, настоящее и буду- щее. Не дает он более полного представления и о мире человека потому, что «наука является более «расплывчатой» и «иррациональной», чем ее методологические изображения» (там же. С. 321). П. Фейерабенд иногда «методологическое» отождествлял с «рациональным». Он пришел к выводу о том, что рациональное начало вовсе не играет большой роли ни в науке, ни в человеческой жизнедеятельности в целом. Таким образом,

философия науки столкнулась с удивительным парадоксом: группа наиболее известных ее представителей (К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, С. Тулмин, П. Фейерабенд и др.) оказались как бы в роли активных кри- тиков рационализма в науке.

В целом, у большинства представителей современной философии науки, как и у их предшественников, рациональность носит ценностный характер. Под рациональностью они понимают совокупность норм и методов научного исследования, благодаря чему теория рациональности совпадает с методологией науки. Несмотря на попытки внести коррективы в неопозитивистскую модель рациональности, аналитическая философия пока не справляется с этой задачей. Современные философы науки и медицины стремятся совместить историческое рассмотрение науки с выделением необходимых норм, следование которым делает познание рациональным. Они приходят к выводу, что историчны не только основоположения науки, но и правила выведения из них научных теорий. Однако проблемы отбора критериев рациональности и научности остаются открытыми, особенно в медицине.

Крупнейший ученый-патолог и философ медицины И.В. Давыдовский об этом судит так: «Для широкого круга патологов, рабо- тающих в обстановке клиник, больниц, создается опасность превратиться в лабораторный отсек медицины, в специалистов, обслуживающих только непосредственные задачи практики. Многие из них отходят от научно-исследовательских задач, т.е. от глубоких теоретических исследований, составляющих, как известно, сердцевину всякой науки. Философия со своей стороны, зарегистрировала этот отход от теории как позитивизм, прагматизм с их ставкой на практическую полезность факта, выборность мысли. Такой прагматический уклон в науке, фактически отвергающий изучение общих зако- номерностей развития явлений природы, выхолащивает идейное содержание науки» (Давыдовский И.В. Общая патология человека.

М., 1969. С. 216).

В науке и медицине воспроизводятся наиболее существенные и значимые феномены, представляющие собой явно выраженные целостные образования, в которых интегрированы рациональные и некоторые иррациональные компоненты. Все попытки воспроизвести такие явления в рамках только рациональных понятий или только иррациональных представлений оказались в принципе неэффективными. Научные концепции не справляются с такой задачей, потому

что наука на всех своих стадиях исторического развития стремится исключить абсолютно все иррационалистические моменты, т.е. все, что не укладывается в рамки ее понятийно-категоричного аппарата. Иррационалистическая же традиция, наоборот, не признает рационально оформленных компонент или сильно их деформирует. Изменится ли ситуация в будущем, покажет время.

Научная рациональность и теория медицины

Сам термин «теория» (греч. theorein - смотреть умом или умозрение) рассматривается как основа любой науки. В литературе он употребляется в двух смыслах. В широком смысле под теорией понимают совокупность идей, концептов, направленных на истолкование како- го-либо явления. В узком и специальном смысле теория есть высшая и самая развитая форма организации научного знания. В этом смысле она и рассматривается в данной главе. Прежде всего, в ней показывается, что теория органично взаимосвязана с рационализмом. Она по своему строению представляет собой внутренне дифференцированную, но всегда целостную систему некоего знания, которую характеризует логическая зависимость одних элементов от других, выводимость содержания из некоторой совокупности утверждений, категорий и понятий как исходного базиса теории. Теоретическое знание может рассматриваться и как исходный пункт научных исследований, и как их результат.

Теоретическое знание и его саморазвитие являются неотъемлемой характеристикой современной науки вообще, которая постоянно расширяет горизонты познавательного и практического освоения мира человеком. Как и сама наука, всякое теоретическое знание представляет собой уникальный культурно-исторический феномен. Оно возникло в контексте исторического становления и развития духовной культуры и различных типов цивилизации на определенных стадиях этого интеллектуального движения, породивших теоретичес- кую науку (и медицину), а также ценность научной рациональности. В качестве рационального знания, постоянно стремящегося к науке, современная медицина имеет собственную область исследования, т.е. предмет - человека и его здоровье.

Перед медицинской наукой стоит задача, которая не возникает перед естествознанием и социально-гуманитарным блоком дисциплин. Исходя из объективных потребностей, надо научно объяснить явления, связанные с активной созидательной жизнедеятельностью людей. Отсюда вывод: научная теория, имеющая своим предметом

человека в целом, не может не быть философской теорией, сочетающей в себе характерные черты и медицинской науки, и философии медицины и фармации. Медицинская наука способна познавать человека как объективное и субъективное явление, если она рассматривает его как нечто поддающееся чувственному и рациональному познанию. Принято считать, что медицинское познание человека основывается в основном на эмпирическом опыте, который дает неполные, частные знания о тех или иных процессах функционирования человеческого организма и его психики.

Человек как объект медицины - научной и практической представляет собой сложное системное образование, включающее в себя организм (биологический индивид) и личность (психосоциальный индивид), в их диалектико-специфической индивидуальности. Организм как органическая подструктура находится в двух физиологических состояниях - нормальном или патологическом. Личность же как социально-духовная подструктура тоже находится в двух состояниях - психически здоровом или больном. Именно поэтому ключевыми задачами теоретического исследования в медицине являются:

• познание биологического состояния организма - нормы или патологии;

• познание социально-биологического состояния личности;

• познание психосоматической связи и отношений как здоровья, так и болезни;

• познание эндогенных (организменных и личностных);

• познание экзогенных (природных и социальных) факторов и условий, детерминирующих то или иное состояние человека.

Важнейшими условиями философского осмысления исследовательской деятельности в современной медицине выступают объективные потребности системы здравоохранения в создании собственной (медицинской) теории познания человека и сохранения его здоровья. Именно она может стать непременным залогом того, что медицинская практика поднимется до уровня теории, т.е. существующее, но не устраивающее ученого-медика положение вещей будет преобразовываться и развиваться на научных, рациональных основаниях. Прежде всего, в теории медицины должна быть представлена совокупность основных категорий и понятий, отражающих как общие закономерности развития явлений природы, так и уникальные процессы, протекающие в организме человека в норме и патологии.

«Исследовать в медицине - согласно канадскому ученому Гансу Селье (1907-1982) - это видеть то, что видят все, но думать так, как не думает никто» (Ханнес Линдеман, Ганс Селье. Неизвестные силы в нас. М., 1992). Этому исследовательскому качеству медицина во многом обязана философии в связи с саморазвитием способа клинического мышления - предметно-понятийного. Собственно и развитие самой философии многим обязано научной медицине. И хотя медицина возникла сама по себе, независимо от философии, ее теоретический уровень развивается в контексте единого научномыслительного пространства. У них один объект познания - человек и один познавательный интерес - его здоровый образ и стиль жизнедеятельности. Однако специфика научного познания в медицине состоит в том, что она, являясь естественно-научной и одновременно гуманитарной отраслью исследования природы человека, творит особые клинические знания о человеке и его здоровье.

Комплексное изучение человека и его организма в норме и патологии исторически сопрягается с философией медицины. Актуально и сегодня звучит замечание патолога И.В. Давыдовского: «Философская разработка медицинских (точнее, медико-биологических) проблем возможна только тогда, когда медики возьмутся за это дело. Не следует философов делать арбитрами в теоретической медицине. Не следует также полагать, что медицинские проблемы можно механически нанизать на те или иные философские категории (практика показала искусственность и непродуктивность такого метода). Нужно глубже, в биологическом аспекте осмыслить медицинские проблемы. Это, а также параллельное знакомство с философскими основами диалектического материализма подскажет, где искать правильные обобщения, т.е. законы, отражающие сущность явлений и не зависящие от воли людей» (см. Вестник АМН СССР. 1962. ? 4. С. 35).

Многие авторы, разрабатывающие концепцию человека, ограничиваются выделением двух подструктур: организма и личности. Некоторые ученые отрицают самостоятельный психогенный уровень. Что можно сказать в связи с этим? Во-первых, видна относительно самостоятельная и к тому же очень важная роль психики в филогенезе. Во-вторых, нечто аналогичное просматривается в онтогенезе человека. Существование сенситивных периодов в развитии человеческого детеныша отграничивает качественно различные стадии развития индивида. Человеческий детеныш с нормальными телесными задатками при определенных условиях может и не превратиться в полно-

ценного человека. В медицинской литературе описываются факты, когда дети, вырастающие вне людского коллектива, не приобретали даже двуногого способа передвижения.

Психоэмоциональная подструктура человека не только реальное, но и относительно самостоятельное образование, в определенном отношении ключевой элемент в целостной системе «человек - среда». Задача научной медицины - обеспечить морфофизиологический и психоэмоциональный оптимум функционирования системы «человек - среда», осмыслив диалектическое взаимодействие социальных и биологических факторов в этой системе. Всякое отвлечение от взаимодействия социального и биологического в жизнедеятельности человека, подмена этого взаимодействия представлением о простом изменении биологического субстрата под действием внешних, социальных факторов неизбежно лишают медицину статуса самостоятельной области знания и теории специфического рода деятельности, превращают ее в прикладную физиологию и патологию.

К научно-медицинскому познанию применимы практически все параметры системно-структурного анализа человека и его организ- ма. Начиная с Г. Гегеля, системно-структурный подход к познанию человека превратился в общенаучный метод практически во всех сферах научного исследования. Сегодня он становится даже нормативом теоретического мышления в медицинской науке. Обращение к системно-структурному анализу новейших медицинских наблюдений и открытий актуально уже хотя бы потому, что они восходят к потребностям клиники и профилактики индивидуального и обще- ственного здоровья в научно-философском обобщении проблем бытия человеческой жизни: «здоровье - болезнь», нормы и патологии, соотношения биологического и социального, психического и соматического.

Рациональный подход к системно-структурному анализу в медицине состоит в том, чтобы его оценка и использование основывались на научных методах. В конце ХХ века в медицине происходят значи- тельные изменения, которые связаны с ростом строгости ее новых стандартов рациональной и практической доказательности и с внедрением более точных способов измерения эффективности медицинских вмешательств. Кстати, идея доказательной медицины сегодня рассматривается как революция в медицинской сфере. Это объясняется тем, что медицина впервые в своей истории обретает по-настоящему научный вид. Как утверждают идеологи доказательной медицины,

медицинскую науку и лечебную практику надо в принципе начинать строить заново. Само название «доказательная медицина» как новое направление в медицинской сфере институционализировано в Оксфорде в 1995 г.

Современный врач, согласно идеологии доказательной медицины, должен уметь самостоятельно разбираться в научных концепциях и выносить свое собственное суждение о качестве выполненного науч- ного исследования, надежности приведенных доказательств, а также практической надежности и ценности этих новых свидетельств для решения его индивидуальной клинической задачи. Это предъявляет к нему высокие профессиональные и нравственные требования. Ведь помимо чисто клинической компетенции, врач должен как минимум хорошо разбираться в философской методологии познания, т.е. пони- мать смысл и цели научно-технологических конструкций собственно медицинских исследований человека и его организма. Итак, ключевым принципом идеологии доказательной медицины становится философско-методологическая самостоятельность врача, лично берущего на себя решение проблемы о целесообразности и безопасности медицинского вмешательства.

Научно-доказательное изучение человеческого организма (тела) в норме и патологии естественно сопрягается всегда с научной философией. В ХХ столетии это сопряжение в медицинских науках с различными философскими течениями (марксистской, позитивистской), а также с феноменологией, экзистенциализмом, философской антропологией и мн. др. философскими системами было особенно широко представлено и ярко выражено. Дело в том, что медицина по сути своей всегда во многом философична. Более того, она сама по себе есть уникальная философия здоровья людей, ибо она учит их мудрос- ти налаживания правильной, здоровой жизни людей. Это философия приведения в порядок всех творческих, созидательных потенций человеческого существа во всех сферах как его общественной, так и индивидуальной жизнедеятельности.

Методологические проблемы медицинских наук

Через всю историю философской мысли и науки красной нитью проходит череда проектов, направленных на переустройство сис- темы рационального знания. Философы и ученые, как правило, искали выход путем изменения концептуальных основ собственной науки, обращаясь при этом к предметным полям других наук и философским учениям. В итоге стало общепризнанным, что глав-

ным в научном познании должен быть метод как целенаправленный способ организации мыследеятельности исследователя. Помимо этого он должен включать в себя процедуры получения, организации знания, согласования его с другим знанием и т.д. Выполнение этих принципов возможно лишь при соблюдении определенной дисциплины мышления, обеспечить которую и призван научный метод или их совокупность.

«При хорошем методе и не очень талантливый человек может сделать очень много», - это высказывание И.П. Павлова имеет самое непосредственное отношение к проблемам рационализма и научности в медицине. Сам метод Павлова хотя и не был панацеей в науке, но все же позволял внести определенную ясность в противоречивые результаты наблюдений за «воздействием - отражением». Это наводит на мысль о том, что прежде чем обобщать все и вся, нужно разработать соответствующий метод, который должен помочь ученому распознать сигнал от шума. Тенденция продуцировать принципиальные отличия и вводить их в свою структуру в качестве локальных оснований метода существует и в современной медицине. В этом проявляется ее специфика как некоего искусства, которое просто не в состоянии проявляться иначе, чем через индивидуальность, пускай и групповую.

В основе понятия метода лежат различение формы и содержания научного мышления. Метод позволяет небольшое по объему знание сделать чрезвычайно концентрированным по своей сути. Ведь каждая вещь или предмет могут быть аналитически разделены на материю и форму. Мысленно разделяя эти физически нераздельные вещи и предметы, ученый совершает колоссальный интеллектуальный прорыв. Так, первый опытно-экспериментальный метод был разработан в Новое время усилиями Ф. Бэкона, Дж. Локка, Р. Декарта, Парацельса, Г. Галилея, И. Ньютона и других ученых - основоположников современного естествознания и медицины. В его основу положено согласование теоретических построений с эмпирическими фактами посредством научного наблюдения и эксперимента. Этот метод стал опираться, прежде всего, на индуктивные умозаключения, т.е. обобщения результатов наблюдений и экспериментов.

С экспериментом связана дальнейшая дифференциация наук, особенно в медицине. Эксперимент стал своего рода символом и

обязательной принадлежностью науки вообще, медицины в частности и стигматом (греч. stigma - метка, точка пересечения) строго научного метода. Содержание научного метода сводилось и исчерпывалось в то время экспериментом, и долгое время он был единственным наукообразующим фактором. Эксперимент, будучи нацеленным на вмешательство в непосредственно изучаемый объект, был неприемлем для научной медицины. Медицинский метод исследования должен гарантировать безопасность для пациента. С развитием физики, химии, биологии возникли предпосылки для улучшения техники физиологического эксперимента, расширились возможности для гистологических и гистохимических изысканий. Благодаря этому эксперимент продвинулся к клинике, но пока не переступил ее порога.

Теперь у научной медицины уже все есть: и своя теория, и свой метод, благодаря которому было сделано множество замечательных открытий. Процесс развития медицинской методологии и теорети- ческого взаимодействия различных направлений медицины может и должен происходить и через интеграцию, и через инновацию, снимая многочисленное старое в единичном новом. Однако в современной медицине все еще существует много школ и направлений, основанных, кстати, на абсолютно различных методологических платформах. Большинство из них имеет объективно или субъективно идеалисти- ческий характер, и дает совершенно различные решения как макрофилософских, так и более частных вопросов о сущности и причинах протекания болезней, методах их диагностирования и лечения. Все это потребовало значительных усилий по современному классифицированию медицины.

При классификации наук ученые исходят из принципа материального единства мира, взаимосвязи природы и общества, а также взаимосвязи и взаимодействия форм движения материи и т.п. В общей классификационной системе медицинские науки располагают наряду с техническими и сельскохозяйственными, между естественными и общественными науками. Медицина как некая синтетическая наука, объектом изучения которой является человек (как социально-биологическое существо), занимает пограничное положение между естественными и общественными науками. Теоретической основой медицины является биология. Однако она не покрывает всего ее содержания. Болезни человека так тесно

связаны с условиями производства, с уровнем культуры и с социально-экономической структурой общества, что некоторые разделы медицины, например социальная гигиена, выходят за пределы биологии.

Следует выделить три категории закономерностей, обусловливающих саморазвитие человека и, соответственно, три аспекта его медицинского познания. Во-первых, общие для человека и животных биологические закономерности, относящиеся ко многим процессам, которые развертываются на уровне биологических молекул, клеток и отчасти тканей, а также к процессам раннего эмбриогенеза. Во-вторых, особые биологические закономерности, присущие только человеку. В-третьих, законы развития общества (в той мере, в какой они влияют на состояние здоровья людей). С учетом объективного положения медицинских наук и их функциональной роли и назначения они подразделяются на три большие группы: медико-биологические, клинические и социально-гигиенические.

Нередко в самостоятельную группу профилактических наук выделяют: эпидемиологию, микробиологию, вирусологию, общую и коммунальную гигиену и т.д. Но вряд ли это правомерно. Ведь про- филактическая направленность не в одинаковой степени присуща абсолютно всем медицинским наукам. Правильнее было бы говорить не о делении медицинских наук на профилактические и непрофилактические, а о наличии большого удельного веса в той или иной дисциплине профилактического или лечебного, клинического нача- ла. Кроме того, нельзя исключать и то, что «чисто лечебные» мероприятия выполняют важную профилактическую, предупредительную, превентивную функцию. Они препятствует дальнейшему развитию болезней, укрепляют наличное, остаточное здоровье и т.п.

Основные группы медицинских наук представляют собой магистральные ответвления на едином классификационном дереве. Каждое магистральное ответвление имеет массу побегов, количество которых постоянно увеличивается, что свидетельствует о продолжающемся процессе дифференциации. Между отдельными медицинскими науками существует тесная связь, а переходы между ними часто мало заметны, а иногда искусственны и нужны лишь для решения организационных и дидактических задач. Имеется ряд медико-биологических наук, которые изучают взаимосвязь и взаимопереходы одной формы движения материи в другую в жизнедеятельности организма в условиях нормы и патологии (биомеханика, биофизика, биохимия и др.).

При изучении взаимодействия и взаимоперехода различных форм движения материи особое значение приобретает философско-мето- дологический аспект проблемы редукции и редукционизма. Как правило, болезни классифицируются по этиологическому, органнолокалистическому, морфологическому, функциональному и другим критериям. Поэтому нынешняя классификация является смешанной, идеальной была бы этиологическая. Степень ее внедрения зависит от уровня теоретического развития и философской зрелости медицины. В современной медицине все более широкое применение стали получать математические, количественные исследования. Но в этом, конечно, есть предел или потолок абстрагирования количественных закономерностей от качественных. Как, к примеру, можно количественно определить и выразить физическую боль и душевную тревогу пациента?!

Своеобразно изменяется соотношение между умением и знанием в медицине. На протяжении многих веков медицина больше умела, чем знала. В настоящее время знание, научное обоснование, как правило, предшествует умению, т.е. практическому использованию. В перспективе под умение в возрастающей и ускоренной по времени степени будет подводиться знание или адекватная научная, теоретическая основа. В прошлом болезни человека были во многом результатом негативного воздействия естественной природы. Сегодня все больше возрастает роль негативных социальных и преобразованных природных факторов в возникновении болезней. Усиливается процесс социализации болезней, особенно их этиологии. Возрастает удельный вес весьма негативных, патогенных психоэмоциональных, стрессогенных факторов в этиологии болезней.

Современная медицина - это не только набор специальных лечебных препаратов и процедур, но и своеобразный способ пони- мания и объяснения мира и человека в нем. Сегодня возникла потребность в философском осмыслении и обосновании медицины не только как практического дела, целостной науки, но и как особого мировоззрения. У медицины и философии есть нечто общее - осмысление пути, ведущего к благополучной человеческой жизни. Медицина нацелена на ее сохранение, а философия - на ее духовное возвышение. Медицина и философия стали своего рода средством проявления человеческой мудрости, умелыми наставниками творческой, созидательной жизнедеятельности и здоровья человека. А это достигается в результате системного подхода ко всем проблемам,

которые возникают в жизни людей, в научном познании и самой медицине.

Научная системность медицинских знаний

Идея системности знания является исходным философским принципом научности во всем естествознании и медицине в частнос- ти. И хотя стремление к системности знания в неявном виде имеет многовековую историю, осмысление ее в строго философском ключе связывается с именами Р. Декарта, И. Канта, Г. Гегеля, К. Маркса. Так, Г. Гегель считал, что любое «философствование без системы не может иметь в себе ничего научного... Всякое содержание получает оправдание лишь как момент целого, вне которого оно есть необоснованное предположение или субъективная уверенность» (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974. Т. III, С. 100). Это утверждение имеет прямое отношение и к медицине. Гегель, философски размышляя о методологическом характере системности знаний в медицине, писал, что в ней все органично связано со сложным системным функционированием органов и организма в целом. Для примера он называл систему кровообращения и пищеварения, нервную и эндокринную системы и т.д.

Постижению системности как важнейшего научно-философского принципа познания уделяли большое внимание С.П. Боткин и И.П. Павлов, а также многие другие ученые и философы. Научное постижение мира невозможно без выработки философской методологии как общей теории познания, а именно: диалектического, феноменологического, эвристического, герменевтического и иных методов познания, способных оказывать воздействие на научно-исследовательскую работу ученых-медиков не только философско-методологическими установками, но и медицинскими методами системной обработки новых знаний. Поэтому ученые-медики должны обладать специфическим способом клинического мышления как своеобразным видом врачебной логики. Это, безусловно, философский вид мышления врачей, в котором наука и практика, искусство и интуиция не разделимы.

Так, известно всем, что в основе научного анализа жизненных процессов в норме и патологии должен лежать системный подход, т.е. анализ и осмысление жизнедеятельности человеческого организ- ма как целостной системы. В теории систем основополагающую роль играет правильное определение термина «элемент»: это неделимый компонент системы на определенном уровне ее рассмотрения.

Фундаментальная значимость принципа системности в медицине заключается в том, что он требует выбора соответствующего иерархического уровня биофизиологической системы в качестве отправной точки для общетеоретических суждений. Сегодня живые организмы изучают преимущественно на молекулярном и клеточном уровнях. Но насколько правомерно именно молекулу или клетку считать первым элементом целостной сложноорганизованной биосистемы? А может быть таким элементом является ткань?

Конечно, нет никакого основания сомневаться, что клетка является элементарной структурно-функциональной единицей живой материи. Однако же с учетом многоклеточного организма клетки ведь объединяются в функциональные системы, а именно ткани. Их структурно-функциональные свойства не могут быть сведены к простой совокупности свойств отдельных клеток. Они ведь характеризуются рядом качественно новых признаков, являющихся результатом гистогенетических процессов. Чтобы выполнить свои функции в соответствии с потребностями и приспособительными потенциями ткани, клетка должна активно воспринимать тканевое окружение и изменять свою активность в зависимости от состояния тканевого гомеостаза. В медицине на эмпирическом уровне происходит упоря- дочивание полученных факторов. Однако медики нацеливаются на мыслительное наблюдение и эксперимент в поиске общих свойств и зависимостей в изучаемых процессах. А на теоретическом уровне достигается понимание сущности изучаемого.

Сейчас в руках медиков точнейшие измерительные приборы и иные инструменты, дающие им возможность анализировать, оценивать и теоретически систематизировать данные измерений. Проблема создания собственной самостоятельной теории медицины ставится давно. В начале ХХ века в журнале «Практический врач» писали, что в сфере гносеологических и логических основ медицины царят хаос и путаница, что в медицине нет понимания своей роли и значения в обществе. Что у медиков нет ответов на вопросы: что же представляет собой медицина? Можно ли ее считать самостоятельной наукой или она совокупность наук? Или она была и останется искусством врачевания, опирающимся на многочисленные естественно-научные и гуманитарные науки? (см. журнал Практический врач. 1916. ? 7. С. 62-64). Спустя 40 лет Н.Н. Бурденко (1876-1946) возвращается к этой проблеме и заявляет, что на медицину привык-

ли смотреть в основном как на науку особо прикладную, которая в рациональном плане занимает весьма скромное место (см. журнал Клиническая медицина. 1957. ? 10. С. 145).

Будущее медико-биологических, клинических и социальногигиенических дисциплин во многом зависит от взаимодействия естественных, общественных, гуманитарных и технических наук. Медики считают невозможным плодотворное обсуждение центральных проблем теоретической и клинической медицины без рассмотрения фактических материалов медицинской науки и практики через призму основных законов и категорий диалектики, диа- лектико-материалистической теории познания, гуманистически ориентированной этики. Усилия врачей-теоретиков и философов сосредоточиваются на разработке метода построения теории медицины, анализе познавательных технологий и разработке адекватного понятийного аппарата, способствующего совершенствованию клинического мышления врача. Оно должно стать своего рода интеллектуально-нравственным инструментом врача. Ведь не может развиваться медицина без экспериментальных исследований, в том числе на людях. А эта проблема поднимает множество моральноэтических проблем.

Эмпирическое познание предстает не только непосредственным предшественником теоретического, но и непосредственным источ- ником исходных данных для философского обобщения и нравственно-этического осмысления. Если врач пренебрегает эмпирическими медицинскими данными, то он мыслит односторонне и неадекватно судит о медицинской реальности. И теоретическое мышление тоже не всегда дает ему полное представление о конкретной медицинской ситуации. «Научная теория, - писал К.А. Тимирязев, - не только факт, но и совокупность многих фактов, а свидетельство многих заслуживает больше доверия, чем свидетельство одного» (Тимирязев К.А. Избр. произвед. в 4-х т. Т. 1. М., 1948. С. 161). Проблемы теоретического и практического познания мира возникают в связи с тем, что человек все чаще сталкивается с так называемой виртуальной реальностью, т.е. искусственным миром, который создается творческим вооб- ражением, в котором значительное место принадлежит внутреннему духовному началу.

Теоретическое освоение человеком мира и его самого в этом мире включает в себя не только получение знаний о мире и человеке, но

и понимание отображаемого в знании объективного мира и внутреннего самосознания самого человека как личности. Понимание - это постижение системности мира, но главное, осознание роли объективных законов развития и субъективного саморазвития человека. Сегодня эти проблемы в медицинской сфере исследуются общей патологией, ибо только она, по существу, являет собой ее теоретические основы. Общая патология - это, можно сказать, рациональная медицинская наука о наиболее общих закономерностях патологических процессов, которые лежат в основе любой болезни независимо от вызвавших ее причин, индивидуальных особенностей челове- ческого организма, специфических условий окружающей среды, методов исследования (клинические, морфологические, функциональные) и т.п.

Благодаря достижениям биологии, генетики, биофизики, биохимии, ряда других наук, тесно связанных с медициной, на смену туманным рассуждениям о химических основах жизни приходят более четкие и ясные представления о естественных закономерностях молекулярных реакций человеческого организма. А совершенствование морфологических методов исследования приводит к созданию электронной микроскопии и тем самым к возможности увидеть и выявить не только изменения органов, тканей и клеток, но и тончайшие нарушения внутри клеток (даже в каждой из ее многочисленных органелл). Таким образом, современные методы исследования расширяют поле рационального познания, т.е. позволяют «умом постигать» непрерывность изменений в ряду все уменьшающихся структур - от клетки до молекулы. Эта область квалифицируется как интеграционный объект медицинской теории.

В связи с этим основная задача современных клинических научно-исследовательских институтов, всех научных сообществ ученых состоит в том, чтобы быть не только лечебными учреждениями, но при этом и подлинной базой фундаментальных теоретических медико-биоло- гических и гуманитарных исследований. А вот для этого в наше время необходимо, чтобы все лаборатории этих институтов изменили свою роль подразделений, в основном только обслуживающих клинику и возглавляемые крупными учеными, стали бы центрами, где на основе данных повседневной практической работы выдвигались бы принципиально новые мировоззренческие идеи и тем самым осуществлялись бы их комплексные клинико-экспериментальные, рационально-науч-

ные и философско-гуманитарные разработки проблем человека, не забывая и его духовную составляющую. Вот тогда все это и позволит превратить современную общую патологию - научно-теоретический фундамент медицины - во всеобщую патологию человека, как истинную философию медицины.

Контрольные вопросы и задания:

1. Что Вы понимаете под термином «рационализм»?

2. Какие Вы знаете типы рациональности?

3. Есть ли проблема в построении собственной медицинской теории?

4. Покажите на примерах, что объединяет философию, науку и медицину.

5. Охарактеризуйте основные принципы научности в медицине.

6. Раскройте рациональные начала медицинского диагноза.

Оглавление

Философия науки и медицины: учебник для аспирантов и соискателей / Хрусталев Ю.М., Царегородцев Г.И., - 2007. - 512 с.

ВВЕДЕНИЕ

РАЗДЕЛ I ИСТОРИЯ И ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ НАУКИ. I . ЕДИНСТВО ИСТОРИИ И ФИЛОСОФИИ НАУКИ

II. НАУКА В ГЛОБАЛЬНОМ РАЗВИТИИ ЦИВИЛИЗАЦИИ